– Что вы думаете о семье, Михаил?
– Здесь я не специалист. У меня плохо всё получилось в этой области…
– У меня тоже…
Какую обитель вы хотели мне порекомендовать? Вы же понимаете, что монахиня из меня никакая… На меня наложили епитимию, и я должна, я хочу её выполнить.
– Это хорошо, что вы к этому пришли. Надо молиться. Господь всё управит. Недалеко от Переславля есть Николо-Сольбинский женский монастырь. Я очень рекомендую поехать вам туда. Там вы найдёте ответы на все ваши вопросы.
– Что мне делать с Олегом? Он не принимает моего решения и делает всё, чтобы я ушла с этого пути.
– Между мужчиной и Богом лучше выбирать Бога – он не предаст и не изменит. Но вы должны сами понять это. Я сказал лишь своё мнение.
– Я не знаю, что мне делать. Я совсем запуталась и мне страшно.
– Надо молиться и просить Господа, чтобы Он управил ваш путь. Хотите, я вам расскажу одну историю, которую мне поведала моя бабушка?
– Конечно хочу!
Михаил аккуратно взял меня за руку и начал рассказ.
– Было это в воскресенье.
Идём мы с бабушкой с базара, а навстречу нам идёт человек. Одет в очень старую одежду, верёвкой подпоясанный, обут в старую обувь, а на груди кожаный шнурок и деревянный крест. Странный вид был у этого человека, в городе в таком виде не ходят. Некоторые люди оборачивались, дети посмеивались, а он шёл, как будто не замечал подобной реакции, и даже слегка улыбался. Шёл он к церкви. День был воскресный, у церкви было много народа.
Он подошёл, перекрестился, сел рядом с людьми, которые сидели на паперти, достал из сумки еду, которая была при нём, и пригласил трапезничать вместе с ним. Видно было, что народ на паперти знал его и с уважением и дружелюбием относился к этому странному человеку. Некоторые люди, выходя из церкви и увидев его, подходили и долго о чём-то беседовали. Странным мне всё это показалось. Человек сидит на паперти, одет в тряпьё, а к нему такое почтение и уважение. Бабушка, заметив моё смятение, рассказала мне вот эту историю.
Жил в одном селении Степан. Красивый, статный, сильный. И была у него семья – жена и сын. Жили они дружно. Вместе работали, вместе сына воспитывали – всё как во всех семьях, да вот только всё – да не всё. Был Степан горд своими достоинствами – и умён, и красив, и селен, и не беден, и жена – красавица, и сын – крепыш, чего ещё от жизни надобно. Все в церковь идут, Богу помолиться, а он дома остаётся, работой своей занимается. Ему говорят: «Идём, Господа поблагодарим да родственников помянем», а он как-будто и не слышит вовсе. Не хотел он Господу кланяться да благодарить, считал он, что сам он в своей жизни хозяин и ни к чему ему ни Бог, ни Церковь. Ни одной иконы не было в их доме. Картины красивые были, а вот лика Божьего не было. Ни произносил он молитвы за трапезой и на сон грядущий не молился и не каялся. В общем, жил, как ему хочется – сам себе указ. Сын его, крепыш, рос здоровеньким, только вот крестить его не пожелал Степан. Гордо он всем заявлял, что лучше всякого Бога о сыне позаботится. Время быстро бежит, вот уж сынок и рубанок с отцом держит, и такой же статный да деловитый – весь в отца. Казалось, минует этот дом все горести да напасти. Но гладко только на бумаге, а в жизни есть всегда овраги.
Как-то вечером заболел их сын, и ни доктора, ни знахари не могли ему помочь. Ничего не мог сделать Степан для своего любимого сына и смотрел, как тот угасает у него на глазах. Вот как-то при очередном визите очередной доктор прописал очередные лекарства и потом тихо сказал: «Всё по воле Божьей будет! Молитесь и просите милости!» Удивился Степан таким словам доктора. Только доктор этот был очень опытный и таких Степанов много видывал. Объяснил он Степану, что наука, конечно, вещь нужная, но Господом этот мир был создан и только он может что-то в нём изменить. Степан не мог возражать, потому что на его руках умирал его любимый сын, и он был беспомощен перед этой бедой. На следующее утро пошёл Степан в храм и попросил Батюшку окрестить сына. Батюшка с радостью и участием воспринял его просьбу. Принёс Степан своего больного сына на своих могучих руках в храм и окрестили его и узнал Господь имя отрока. После первого же причастия начал выздоравливать мальчуган. Снова он весело резвился и с деловитым видом помогал по хозяйству. Снова Степан забывал ходить в церковь, и лишь его жена и сын изредка посещали храм. Прошёл ещё год, и Степан благополучно забыл о беде, а потом перестал и вовсе думать о Боге и завёл свою старую песню о том, что люди себе судьбу делают.