– Ладно. А ты можешь прочитать свои стихи? Мне интересно…
– Я просто пишу, как получается, как дышу. Поэтому не судите строго. Вот я недавно написала – называется «Снегопад».
Снегопадом белым улицу скрывает
И следы свиданий наших заметает.
Ледяной пургою к нам разлука мчится,
Белой пеленою к нам в сердца стучится.
А душа, как птица, бьётся в клетке страсти,
В кровь изранив крылья об сколки счастья.
К облакам желаний эта птица рвётся,
В мир любви и счастья, что мечтой зовётся.
Обними за плечи, отогрей губами,
В этот зимний вечер мы решим всё сами.
Растопи любовью ледяную стужу,
Ты такой желанный, мне другой не нужен.
Пусть душа как птица бьётся в клетке страсти,
В кровь изранив крылья об сколки счастья.
К облакам желаний пусть та птица рвётся,
В мир любви и счастья, что мечтой зовётся.
Тишина…
– И что, услышал тот, кому это адресовано? Растопил? В целом неплохо, но надо подработать немного…
– А некому слушать – это так, в пустоту написано. Просто настроение и ничего больше.
Ну что – по домам?
– Да пора уже. Тебя, наверное, муж заждался…
– Мы отдельно живём сейчас. И, наверное, уже не будем вместе. Я могу простить многое, но не предательство.
– Ну ладненько, поехали, а то Пётр уже заждался, наверное.
Мы вышли во двор. Снегопад как будто подслушивал и перерастал в метель. Позёмка стелилась по дороге и пыталась замести следы, но, увы, следы слишком глубокие. Они как раны на душе. Надо долго, долго мести и кружить этой метели, чтобы лишь сгладить эти следы, только сгладить, а рубец всё же останется. Когда мы ехали в машине, то разговаривали на всякие дежурные темы. На самом деле мы были каждый в каких-то своих мыслях. Они, как метель за окном, пытались сгладить следы на наших душах, которые оставила жизнь.
Рабочие моменты
На следующее утро машина подъехала, как и обещано, в 7:15. Утро было морозным. Мороз решил доказать, что именно он, а не снег, является хозяином зимы. И у него это получалось. Казалось, даже воздух замёрз от этого противостояния. Деревья покрылись инеем, похожим на иглы. Уют и очарование куда-то испарились, и воцарился холод. Холод во всём и везде. Природа, казалось, вытянулась «в струнку» и звенела под натиском ожесточённого и обозлённого чем-то мороза. Разговаривать не хотелось. Холод проник даже в душу и пытался безраздельно властвовать ею. Мы с Петром обменялись приветствиями и покатили за шефом. Казалось, машина не ехала, а разрезала это ледяное безмолвие. Она была островком тепла и уюта в этой холодной действительности. Мы подъехали к дому Бориса Михайловича, и он, подобно птице, впорхнул в машину.
– Морозно сегодня! Как настроение?
– Даааа… Настроение рабочее – слегка подмороженное.
– Это мы сейчас исправим. Я думаю, что мне удастся ввести тебя в штат администрации на должность моего помощника. Наверное, денег-то не хватает для хорошей жизни?
– Отличная новость, это как раз кстати. Вы прямо как Дед Мороз желания угадываете.
Я, конечно, могу зарабатывать – люди ко мне ходят лечиться, но хотелось бы не отвлекаться от Вашего благополучия. Вокруг Вас слишком много всего, от чего стоило бы отгородиться.
– Значит, так и решили. Зайдёшь сегодня в отдел кадров и в орготдел и подпишешь все необходимые документы. Надо успеть до нового горсовета весь комплект документов подготовить. У нас сегодня приём граждан – день будет долгим.
– Замечательно. Для меня чем больше работы, тем лучше.
– От чего бежим?
– От себя…
– Тяжёлая задача… Сегодня тебе дадут кабинет – можешь обустраиваться там. Но это для приёма граждан и работников администрации, а основное твое место – рядом со мной. Я правильно рассуждаю?
– Абсолютно.
– Может, расскажешь, от чего бежишь?..
– Может, и расскажу, но не сейчас. А сейчас – горячий чай, легкий тонизирующий массаж и работа.
Его голубые, небесно-тёплые глаза смотрели на меня. Я смотрела в них и, кажется, согревалась. Было тепло и уютно. Лед, который покрыл мою душу, потихоньку начинал таять. Это ощущение было приятным и настораживало одновременно. Мы вышли из машины и юркнули в здание администрации. В приёмной уже был народ. Мы наскоро выпили чай, и я занялась массажем. Это был массаж лишь отчасти. Скорее, я формировала некое энергетическое поле вокруг шефа, для того чтобы уберечь его от негативного воздействия. На лирику времени не было, и я, окончив свою работу и прочтя заградительную молитву, сказала, что мы можем идти. Казалось, Борис Михайлович относился ко всем моим манипуляциям скорее снисходительно, чем серьёзно. Это, впрочем, не важно – важен результат. Сегодня придётся принять большое количество посетителей, а это уже серьёзно. Многие из них идут на «негативной волне» – болезни, горе, разочарование, мольбы и требования помочь. Этот груз не из лёгких и может свалить с ног кого угодно. Да, тяжела ты, шапка Мономаха! Странно, почему до сих пор не создали подразделение биоэнергетической защиты руководителей. Это необходимо!!! Обучать людей основам биоэнергетической защиты – это как обучать основам гигиены. Мы долго жили без Бога, и это наша беда… Когда-то всё это было. В каждом доме были иконы. Все ходили в церковь, молились и верили – вот главная защита. Сейчас всё иначе. Все образованные и легко объясняют промысел Божий с помощью научных терминов, а вот что было первым – курица или яйцо, сказать не могут… Умники… Мы уже давно не творим утренние, трапезные и вечерние молитвы. Мы не ходим в храм на службу, не венчаемся, а регистрируемся, заменили слово «союз» словом «брак»… Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт… Вот и вся жизнь наша – сплошной брак.