— И что? — Герда нервно дернул плечом. — Мы тоже дети, Кай. Ну, мы были ими.
— Просто подумалось.
Кай покрутился вместе с креслом, глядя в потолок. И так же быстро, внезапно, как брат минутой раньше, спросил охрипшим голосом:
— Она поет им?.. Как пела нам?..
— Вряд ли, — Герда рассмеялся тихо, нервно, обнимая себя за плечи. — «Как нам», Кай, так не будет уже никогда. Разве ты не помнишь? Мы были ее любимыми детишками!
Герда повернулся к нему и насмешливо пропел сахарно-сладким голосом:
— Такой милый ангелочек и ох, этот суровый маленький джентльмен!
Он начал отплевываться, будто и впрямь глотнул приторного сиропа. Закончил уже гораздо злее:
— Снежная Королева должна умереть. Кай и Герда выросли в страшных злобных психопатов.
Кай задумался, могла ли она предугадать это.
Боялась ли сейчас, ночами, вспоминая своих крохотных подопечных, которым пела, так сладко пела, чтобы те не боялись, когда тонкие ледяные шипы входили в их вены и хрусткий снег наполнял их легкие с каждым вздохом.
Воспоминание оказалось цепким — Герда не проронил ни звука.
— Пойдем, — наконец, сказал Кай, поднявшись с кресла.
Он подошел, положил руку на плечо брата. Тот все еще стоял посреди комнаты, обнимая себя и мелко дрожа. Кай без лишних вопросов поднял с матраса плед и накинул ему на спину. Протянул концы, заставляя Герду схватиться за них, а не за собственные плечи, и повторил:
— Пойдем. Мы больше не в ее ледяном замке.
Они не обсуждали план, потому что плана не было, но все их заказы проходили примерно по одной схеме.
Сначала — одежда. Коллекция форменных комбинезонов с эмблемами энергетических холдингов, строительных фирм, а то и реальных клининговых служб хранилась в шкафу, а новые наряды легко печатал старый Марко, владелец небольшого магазинчика с собственным 3D-принтером. Потом — пропуска. С этим помогала Оксана и полк ее подопечных хакеров. В Аркадии главное — это связи, и годы работы подарили Каю и Герде просто тонны полезных знакомств.
Все должно было пройти легко и быстро.
Они проехали в спальный район «Ровены» поздним вечером, на неприметной машине, и сторожа пропустили их, хорошо знакомые с теми услугами, которые могут предоставлять люди с резиновыми перчатками в бардачке и рулонами черного брезента в багажнике. Кай подарил им открытку, нарисованную Гердой, — обычно они не разбрасывались такими ценностями, но хорошее настроение взыграло. Они прошли в здание через черный ход и поднялись по служебной лестнице, и заметивший их работник только вздохнул, гадая, какой же владелец сумел так наследить, что пришлось вызывать этих снежинок.
Они взломали камеры и замок на этаж.
— Гроб на колесиках, — усмехнулся Герда, толкая перед собой тележку с чистящими средствами, и повернулся к брату. — Ты помнишь?
Конечно, он помнил. Но брат просто очень сильно любил звук собственного голоса.
— Не понимал никогда этих страшилок. — Кай пожал плечами. — Черная-черная комната не может быть страшной. Вот белая...
Старые детские сказки и баечки давно и тесно смешались в их головах, но ни Каю, ни Герде это никогда не мешало.
— Бр-р-р! — Герда поднажал со своими «гробом». — Девочка-девочка, гроб на колесиках нашел твой дом. Девочка-девочка, гроб на колесиках нашел твою квартиру...
— Номер. И ты проехал мимо. Здесь. — Кай остановился и кивнул на дверь.
Даже не пришлось ничего взламывать. Герда еще по пути вытащил из кармана настоящего уборщика ключ-карту.
На миг Кай решил, что она их совсем не помнит. На миг Герда задумался, как они все же узнают ее после пластической операции. Но это мгновение оказалось воистину волшебным — ее лицо, ее незнакомое и знакомое лицо, исказилось жуткой гримасой ровно в ту секунду, когда увидела она две невысокие фигуры, которые корчились когда-то на ее ледяных столах, и две макушки, белую и черную, которые она целовала в порыве нежности, когда боль проступала на детских лицах даже после ее морозных чар.
Кай зажал ей рот, приложив чуть больше сил, чем требовалось, — она отлетела к стене и стукнулась затылком.
Шум привлек ненужных свидетелей.
Герда, вдохновленный встречей, перестал хватать ртом воздух и обернулся к двум детям, показавшимся в дверях комнаты напротив входа. Заговорщицки подмигнув, он медленно приложил палец к губам, бросая многозначительные взгляды в сторону их матери, замершей у стены. Кай едва заметно покачал головой. Анна Кениг, поймав его взгляд, повернулась к детям и сказала им вернуться в комнату, ложиться спать.