– Кто залетел?! – прогремел из кухни отец и тут же показался в дверях. – Юна, ты что, беременна?
– Господи, нет!
– Имей в виду, если до родов после свадьбы пройдет мало времени, пресса от меня не отцепится! А мне на новый срок баллотироваться в октябре!
Юна медленно выдохнула и, прикрыв глаза, напомнила себе, что через три недели съедет из этого дома. И родителей будет видеть по выходным… Нет, по праздникам. По большим праздникам. Годовщина свадьбы – в самый раз.
– Я. Вас. Всех. Обожаю, – максимально терпеливо произнесла она и, перепрыгивая через ступеньки, поспешила наверх, в свой личный спасительный островок.
– Хамка! – донесся ей вслед голос матери.
Юна жалела о том, что росла слишком приличным подростком. Другие отпрыски папиных коллег и маминых подружек отжигали по полной: пирсинг, татушки, попойки в Европе, суды за дебош, исправительные работы. О наркотиках и упоминать не стоит: тех из золотой молодежи, кто к совершеннолетию ни разу не попробовал дури, можно было смело заносить в рейтинг неудачников. А Юна? Юна еще не разбила ни одной машины, не обматерила ни одного журналиста. И ни одна фотография из домашнего архива, – не в смысле «мы с бабушкой лепим куличики», а в том самом превратном значении, – не попала в сеть. Был бы еще этот архив!
Может, если бы Юна встретила взросление с размахом, то сейчас бы ее родители просто перекрестились, что она появилась дома трезвая. И вообще замуж выходит. И не шпыняли за каждую фразу, брошенную в сердцах. Но нет никакой справедливости: чем послушнее ты себя ведешь, тем сильнее к тебе придираются. Машу Ртищеву, которая к двадцати трем обзавелась скандальной славой и двумя судимостями за дебош, не ругали в принципе. А уж если она провела каникулы без мелькания в желтой прессе, то и вовсе носили на руках. Да, пожалуй, надо было взять у нее пару уроков, как держать родителей в тонусе.
Что ж, если с воспитанием родителей Юна явно опоздала, то расставить все точки над i с будущим мужем было самое время. Сказать все честно – вот единственный выход. И отстоять свое право на конкурс. Да, разговор предстоял не из приятных, но если не сейчас, то когда? А переселиться из одной клетки в другую… В чем тогда смысл брака?
Юна собралась с духом, взяла телефон в руки, но не успела ткнуть в имя Игоря, как гаджет сам разразился звонком, заставив хозяйку вздрогнуть от неожиданности. В последнюю секунду Гоша нанес предупредительный удар. Говорят ведь иногда, что между влюбленными есть особая связь? Вне пространства и времени? Так вот, Юну это скорее испугало, чем обрадовало. Еще и видеозвонок! Как специально, чтобы она чувствовала себя виноватой от осуждающего взгляда. Юна выдохнула и тряхнула плечами, как боксер перед боем. Игра в гляделки, значит? Кто кого переглядит? Окей. Если от этого зависит весь ее брак, Юна позволит глазным яблокам иссохнуть и потрескаться, но ни за что, ни за какие коврижки не моргнет и не опустит взгляд виновато.
Мое тело. Мои фотки. Мой конкурс.
– Да? – ответила она, наконец, глядя в камеру и предварительно хорошенько поморгав наперед.
– Уже дома? – Игорь звучал как-то отстраненно. – И чего не звонишь?
– Да вот только собиралась… Как дела?
– Еще, может, о погоде поговорим? – нахмурился Игорь, отчего его лицо пошло квадратами.
– Черт, вай-фай забыла подключить, – Юна подошла к окну. – Так что ты там про погоду?..
– Юна, хватит юлить. Ты снялась с конкурса?
Сейчас или никогда.
– Нет.
– Угу. То есть вот так просто: нет – и все. Не пояснишь? – он говорил тихо, но Юна чувствовала, как его голос вибрирует от напряжения и гнева.
– Я прошла в следующий тур. Мне это важно, Игорь. Для самооценки, для всего… Просто я в первый раз прохожу куда-то именно из-за внешности, а не из-за экзаменов и тестов. Мне хочется знать, что я могу нравиться людям такая, как есть.
– И моих слов тебе недостаточно?
Юна упрямо посмотрела на лицо жениха. Трудно было по изображению на пятидюймовом дисплее понять, насколько Игорь сейчас зол. И все же спорить с ним по видеочату было куда проще, чем в реальности, поэтому Юна решила идти до конца. Возможно, Игорь психанет и приедет, но в дороге у него будет время подумать, переварить и, черт возьми, смириться. Иначе в семейной жизни Юне останется только пасовать и прогибаться на компромиссы, а этого ей и дома хватало.
– Прости, но нет, – как можно тверже ответила она. – Я хочу узнать мнение жюри.