– Правда? – Рома вскочил со стула. – То есть ты не против? Ну… Я это… Может, я позову тогда?
– Позовешь?! В смысле? Он что, в больнице? И ты заранее знал, что я…
– Я только туда-обратно! – бросил Рома и выскользнул из палаты быстрее, чем Юна успела на него накричать.
Платон, насытившись, выпустил грудь, прикрыл глаза, и маленькие губки дрогнули в подобии довольной улыбки. Да, в это мгновение он сильно напомнил Юне ее отца.
Не прошло и пары минут, как дверь палаты снова распахнулась, и на пороге показались родители Юны. Мама ничуть не изменилась за последний месяц, даже чуть помолодела. Видимо, нашла хорошего косметолога. А вот отца Юна узнала с трудом. На густых бровях появилась седина, морщины стали глубже. Походка стала совсем другой. Раньше он чуть ли не ногой открывал двери, теперь же зашел как-то неуверенно, робко, будто спрашивая разрешения. Не вслух, конечно, это было бы чересчур, но Юне хватило и взгляда. Рома прикрыл за родителями дверь и тут же поторопился к Юне, будто страхуя на случай ссоры.
Новоиспеченная мать поднялась с кровати, прижимая сына к себе.
– Привет, пап, – тихо сказала она.
Суровые глаза депутата влажно блеснули, и Лев Львович, нахмурившись, кашлянул.
– Привет, милая. Можно?.. – Он протянул руки, и Юна положила в них сверток с маленьким сытым мужчиной.
– Познакомьтесь. Это Платон Романович, – сказала она.
Лев Львович посмотрел на внука с такой нежностью, что у Юны защемило сердце. Рома тут же обнял ее за плечи, и она прислонилась к его груди, впитывая поддержку и тепло любимого.
– Знаешь, ты… – глухо произнес Лебедев, замялся, снова кашлянул. – Я, наверное, того… Палку мальца перегнул…
– Проехали, пап.
– Юн, просто хочу, чтоб ты знала, – отец поднял на нее серьезный взгляд, и Юна заметила на морщинистой щеке мокрую дорожку. – Я очень тобой горжусь. Вами обоими.
Юна прижалась покрепче к Роме, взяла его за руку и улыбнулась.
– Я тоже.
Друзья! Многие читатели интересовались, что же там будет с Вадиком, неужто этот предприимчивый проныра так и останется без пары? Для тех, кого волнует этот вопрос, я и написала небольшой бонус. Приятного чтения!
С любовью,
Дарья Сойфер
Снимай, Вадик, снимай!
Нога опасно скользнула по выступу на стене, и Вадик, чуть не схватив инфаркт, уцепился за подоконник. Чертовы голуби! И так-то умирать не особо хотелось, а преставиться из-за белесой голубиной кляксы было бы и вовсе досадно.
Отдышавшись, Вадик медленно переставил ногу дальше и, обнимая стену, пролез поближе к окну. Какому-нибудь альпинисту второй этаж показался бы сущим пустяком, кошачьим чихом. Ради высоты в четыре метра опытный скалолаз не стал бы даже морочиться со страховкой, а вот Вадик предпочел бы сейчас обойтись без трюков с риском для жизни, если бы не одно «но». И добраться к этому «но» через дверь не представлялось возможным.
Там, на земле, план казался простым и безупречным: сначала – вверх по пожарной лестнице, потом вправо по выступу, а дальше всего-то подцепить фиксатор приоткрытого окна и влезть внутрь. Впрочем, Вадик не учел, что ржавая лестница будет гнуться, скрипеть и шататься, и что московских голубей неоправданно много кормят.
Окно поддалось легко – первая хорошая новость за всю ночную вылазку. Но вот залезть в него… Вадим Куприянов считал, что находится в отличной физической форме. Да, он не бегал по утрам и в тренажерный зал последний раз ходил только потому, что ему заказали рекламный фотосет, но ведь и от лишнего веса Вадик не страдал. Сейчас же, обхватив подоконник, как жертва «Титаника» обломок бревна, он жалел, что не сходил в свое время на пару-тройку бесплатных тренировок.
Пыхтя и пыжась, будто толстяк, что пытается завязать шнурки, Вадик втаскивал свое неожиданно тяжелое тело в темноту чужой студии. Подоконник врезался в живот, сминая кишки, из-под ног летели вниз куски штукатурки, со лба струился пот, застилая глаза. Но что не сделаешь для спасения любимого бизнеса? Утробный стон, с которым Вадик перевалил-таки себя на ту сторону, больше бы приличествовал теннисистке, отбивающей мяч соперницы, но приличия сейчас волновали Куприянова меньше всего. Он знал, что народу во всем здании нет, и лично часом ранее угостил охранника термоядерной смесью кофе со снотворным.
Рухнув на пол, как груда металлолома, и сшибив попутно то ли этажерку, то ли тумбочку, Вадик растянулся на блаженной твердой поверхности и замер на пару мгновений. Во-первых, он пытался пересчитать целые косточки, во-вторых – слушал, не привлек ли своей возней нежелательных гостей. Все было тихо. И вот, когда Вадик, уже решив, что отделался легким испугом и синяками, захотел встать, его ослепила вспышка. Перед глазами поплыли зеленые круги и фиолетовые мошки. Щелчок затвора и снова вспышка. И снова. Видно, кто-то задался целью довести Вадима до слепоты или хотя бы ожога сетчатки.