Я тут же вонзила клинок в голову твари, которая яростно кусала мою ногу, обильно выделяя кислоту, после чего прирезала другого муравья, приблизившегося ко мне слишком близко.
— Кхх. — скривившись от боли, слегка пошатываясь от раны, я в последний момент избежала кислоты, после чего убила ещё одного монстра. Постепенно мой резерв восстанавливался, благодаря чему я смогла преобразить «Духовный клинок» в подобие плоского щита с острым краем, дабы было легче отбиваться от толпы муравьёв и как-то блокировать их плевки.
Из-за увеличенного размера и постоянных атак потребление маны удвоилось, однако, поглощая энергию из убитых муравьёв, мне удавалось это компенсировать.
Мои чувства были обострены боевой обстановкой, перед глазами появлялись кляксы адреналина, я полностью отдалась чувствам и инстинктам, уклонялась от острых, словно клинок, жвал, блокировала плевки щитом, резала, убивала и восполняла резерв.
Мои зубы скрипели от боли, а тело медленно покрывалось жгучими ранами, по всему телу ощущалась невыносимая боль, от которой могла в любой момент потерять сознание, однако я держалась и сражалась из последних сил.
Со временем напор становился сильнее и меня атаковало всё больше красноглазых насекомых, из-за чего я пропускала всё больше атак, а на теле копились раны и усталость. Муравьёв же не становилось меньше, наоборот — их количество всё возрастало.
— АААААААА! — пропустив очередной плевок кислоты, которая ненароком попала в лицо, я закричала, потеряв концентрацию. Ясно ощущалось, как всего одна капля попала в мой левый глаз, начав сильно шипеть и скворчать, принося мне при этом невыносимую боль. Естественно, из-за подобного было довольно сложно сохранять концентрацию и поддерживать ритм сражения. Сильная боль по всему телу (особенно в глазу) не позволяла мне нормально думать, не позволила держать «Духовный клинок» активным, и он исчез, оставив меня без оружия.
И муравьи любезно воспользовались моей заминкой, тут же прокусив мою плоть в нескольких местах, чуть не разрывая меня на куски. В спину, в плечо и в бок попала кислота, от которой расплавилась практически вся моя одежда, оставив на мне одни лишь тряпки, зашипела кожа, принеся новую волну страданий.
— Уаа-а-а-а!!! — кричала я, давясь от крови.
Всё моё тело кричало от боли, разум не выдерживал подобного напора и грозился отключиться в любой момент.
Дав себе мысленную пощёчину, дабы не вырубиться, я вновь призвала кинжал и убила грёбанных насекомых, посмевших вкусить детского мясца. После этого я быстро преобразовала форму кинжала в щит с острым концом и вновь принялась сражаться, рискуя в любой момент погибнуть, однако битва шла не в мою пользу.
Из последних сил я пыталась отбиваться, кое как уклоняться и избегать кислотных снарядов, однако движения мои были медлительны, все конечности дрожали от боли и усталости, а ран и повреждений становилось всё больше. Силы кончались и, казалось, смерть уже близка. В очередной раз скелет в чёрных одеяниях и с косой в руках стоит на пороге и дожидается меня.
Может быть, в последнее время смерть и стала для меня довольно частым гостем, однако это не значит, что принимать я её буду с радушной улыбкой. Нет, я буду со всех сил прогонять её, орудуя поварёшкой и сковородой. Не нужны мне такие гости. А если и буду принимать, то обязательно плесну горячим чаем прямо в лицо, обоссу, замурую в асфальте и убью. Убью саму смерть!
— ГЬЯЯЯЯ!! — эхом звучали мои крики.
Я была готова отключиться в любую секунду от усталости и боли, тело не поддавалось моим желаниям. И когда я уже не могла сражаться ни физически, ни морально, произошло странное: рядом появилась полупрозрачная табличка.
[ «Второе дыхание» — актив.]
За одно мгновение моё тело наполнилось энергией, я почувствовала невообразимый прилив сил, резерв, что всего мгновение назад опасно близился к полному опустошению, вмиг наполнился до краёв, а раны и ожоги перестали болеть и начали медленно заживать.
Чудо! — воскликнули бы священнослужители, радуясь чуть ли не писая в штаны, но не я, поскольку эта табличка появляется уже не в первый раз и даже не во второй. Ни удивления, ни радости во мне не было и следа. Классно конечно, что во мне появились силы сражаться, однако воспоминания от смерти, полученной вследствие переизбытка маны, до сих пор свежи. И опыт этот, скажем так, крайне неприятен.
Ощущения, возникающие от навыка, просто несравнимы ни с чем. Постоянный зуд, сводящий с ума, агония, напоминающая сильнейшие ожоги, да и просто понимание того, что тело начинает плавится подобно ртути, до ужаса страшны. Пожалуй, даже смерть от поедания заживо не настолько болезненна.