Последнее было в духе его высокопреосвященства, который любил подчеркнуть при случае, как мало заботит его капитан королевских мушкетеров и как низко он его ставит.
Д'Артаньян хорошо понял истинные чувства кардинала и нисколько не был обманут его небрежным тоном.
- Одно уточнение, ваше высокопреосвященство, - проговорил гасконец, гордо тряхнув головой. - Если меня опознают - мое имя войдет в историю Франции. Я буду первым лейтенантом королевских мушкетеров, которого как шпиона повесят без суда.
С этими словами д'Артаньян поклонился и вышел.
Кардинал еще долго стоял, неподвижно глядя на закрывшиеся за молодым человеком темные створки дверей. Затем он вернулся к неотложным делам.
Кардинала ожидали донесения агентов и политическая переписка коронованных особ, чьи помыслы, доверенные ненадежной бумаге, попадали в цепкие руки его высокопреосвященства, прежде чем их успевали прочесть адресаты. Могущественный министр ложился спать далеко за полночь.
Д'Артаньян же, получив необходимые инструкции от офицера, которому было приказано заниматься подготовкой операции, вернулся в лагерь. Рыбацкая фелука, пассажиром которой предстояло сделаться гасконскому дворянину Шарлю де Кастельмору, могла отплыть лишь в ночь на следующие сутки, поэтому у нашего героя было достаточно времени для размышлений.
Не колеблясь ни минуты, он отправился к Атосу. Несмотря на поздний час, он нашел мушкетера бодрствующим.
- А, вот и вы наконец! - проговорил Атос, делая знак Гримо, который, словно тень, нес свой безмолвный караул подле хозяина.
Знак Атоса был весьма красноречив: он означал, что Гримо следует принести еще две бутылки малаги.
- Что там стряслось с вами, д'Артаньян? - спросил Атос, когда его молчаливый слуга исчез, откупорив принесенные бутылки. - Ле Бреттон, вернувшись из дозора, поведал нам, что вы покинули их в обществе господина Ла Удиньера, торопившегося доставить вас к кардиналу.
- Он сказал вам чистую правду, дорогой Атос.
- Вот как? Черт возьми, по-видимому, его высокопреосвященство не может долго обходиться без вашего общества. Признаться, мы уже начали беспокоиться за вас.
- Атос, только что кардинал приказал мне отправиться в Ла-Рошель в качестве лазутчика.
Атос вздрогнул и допил вино.
- Сколько бед ожидает несчастное государство, возглавляемое слабым монархом, - тихо проговорил он. - Отцы церкви командуют армиями и посылают шпионить лейтенантов королевских мушкетеров.
- Ах, Атос, кардинал не приказывает мне шпионить за ларошельцами. Он хочет с моей помощью ускорить сдачу города. Мне нужно сыграть чужую роль, но лишь для того, чтобы убедить их в том, что Бэкингем действительно погиб.
Так как Атос молчал и, сощурившись рассматривал дрожащий огонек свечи сквозь стекло стакана, д'Артаньян заговорил снова:
- Итак, Атос, вы считаете, что исполнение приказа кардинала несовместимо с честью дворянина.
- Я этого не говорил, д'Артаньян, - ответил Атос, отвлекаясь от созерцания огня. - В конце концов, англичанин действительно умер, и, быть может, ваша миссия ускорит сдачу города. Но ведь в случае неудачи вас повесят - это не самый лучший конец для мушкетера и дворянина. Быть повешенным как шпион - фи, друг мой.
- Все это так, Атос, но если мне удастся приблизить окончание военных действий...
- Вы упрочите свою блестящую репутацию храбреца, хотите вы сказать? Несомненно, друг мой, но нужно ли это кардиналу?
- Нужно ли это кардиналу?!
- Вот именно!
- Поверьте, Атос, я и сам все время задаю себе этот вопрос...
- И что же?
- И не нахожу на него ответа.
Неожиданно Атос резко поднялся и подошел к д'Ар-таньяну.
- Откажитесь от этого дела, друг мой, - меня терзают мрачные предчувствия.
- Но это невозможно!
- Черт побери! В конце концов, наш начальник господин де Тревиль, а не кардинал Ришелье!
- Но главнокомандующий он, Атос, вы же знаете это не хуже меня.
- Вот это меня и бесит, друг мой. Ну что ж, если вы твердо решили...
- Да, Атос. Я не могу отступать - пусть будет, что будет. После смерти моей Констанции жизнь не кажется мне таким уж желанным жребием...
Атос обнял д'Артаньяна.
- В таком случае, я не стану вас отговаривать. Идите выспитесь - ясная голова одно из самых весомых ваших достоинств.
Проснувшись ранним утром, д'Артаньян поторопился встретиться со своими товарищами, однако, повинуясь какому-то смутному чувству, наш гасконец не стал посвящать Портоса и Арамиса в тонкости дела, ограничился лишь упоминанием о личном поручении кардинала. Мы уже не раз упоминали об особом отношении молодого человека к Атосу - самому старшему из всей четверки.
Арамис и Портос провожали д'Артаньяна с напускной беззаботностью, плохо скрывавшей трогательное беспокойство за его судьбу. Атос был мрачнее и молчаливее обыкновения. Хмурый осенний день лишь усиливал недобрые предчувствия, переживаемые всей четверкой, это настроение передалось и слугам.
Д'Артаньян, желая скорее закончить тяготившую его сцену расставания, вскочил на коня и сделал знак Планше, который должен был сопровождать его, выполняя свою собственную роль - роль слуги путешествующего дворянина.
Лейтенант Малэ, долженствовавший, по приказу кардинала, проводить д'Артаньяна на корабль, наблюдал сцену молчаливого прощания четырех людей издали. Он был закутан в серый дорожный плащ, а шляпа без галуна и перьев, низко надвинутая на глаза, свидетельствовала о желании лейтенанта оставаться неузнанным и привлекать как можно меньше любопытных взглядов.
Д'Артаньян дал шпоры своему коню, лейтенант тотчас же последовал его примеру, и они, сопровождаемые тоскливо озиравшимся Планше, уже неслись вскачь по дороге, ведущей в укромную бухту, где дожидалась их рыбацкая фелука.
Проскакав с полмили, всадники услышали за спиной конский топот. Лейтенант пришпорил свою лошадь, приглашая сделать то же самое и д'Артаньяна, - до гавани оставалось не более десяти минут быстрого аллюра. Однако Планше, никогда не испытывавший особенной любви к быстрой верховой езде, замешкался и начал отставать. Это вынудило д'Артаньяна обернуться.
Их догоняли два всадника, при виде которых рука нашего героя непроизвольно натянула поводья.
- В чем дело, шевалье? - нетерпеливо воскликнул лейтенант.
- Разве вы не видите, что эти всадники скачут за нами - они хотят нас догнать, - произнес д'Артаньян. - Смотри-ка, Планше, не знакомы ли тебе эти господа?
- Да это же господин Атос! А с ним Гримо! - вскричал удивленный Планше.
- Наверное, они забыли сообщить нам что-то важное, - сказал д'Артаньян.
Между тем Атос и следующий за ним тенью Гримо, а это были действительно они, поравнялись с ними, и лейтенанту Мала пришлось также придержать свою лошадь.
- В чем дело, господин Атос? - спросил лейтенант. - Вы задерживаете нас.
- Ни в коей мере, сударь, - был ответ. - Просто мне вздумалось проводить моего друга и боевого товарища шевалье д'Артаньяна до борта корабля. Прошу вас, следуйте своим путем. Я и мой слуга просто будем сопутствовать вам.
- Господин д'Артаньян, вы, по-видимому, имели веские причины нарушить слово, данное вами относительно секретного характера вашей миссии, нахмурившись, проговорил Малэ.
Быстрый взгляд, брошенный Атосом на д'Артаньяна, удержал последнего от ответа.
- Вы напрасно приписываете моему другу то, что не смог бы приписать ему человек, лучше знающий его, - холодно ответил Атос. - Я знаю то, что знаю, а именно - что господин д'Артаньян отправляется по приказу начальства на борту вот этого корабля. Право, любой на моем месте сделал бы то же самое умозаключение.