«Серьезно, мозг?»
— Можешь сунуть мне в рот носок или что-то подобное? — раздраженно бросаю я.
Издаю горький смешок, потому что абсолютно не важно из-за чего мне грустно. Я с ужасающей отчетливостью осознаю, что на последние двенадцать месяцев отодвинул в сторону все свои нерешенные проблемы и сфокусировался на работе. Я жертвовал общением с друзьями и любым шансом на нечто большее, нежели просто одноразовый перепих, ради паршивой должности в «Visual». Как же это по-мудацки. Такие как я не заслуживают ничего, кроме пьяной возни, которую и сексом-то сложно назвать.
— Тебе нужно было как-то отвлечься, и ты погрузился в работу. Все нормально, — в голосе Бенджи намного больше понимания и сочувствия, чем я того заслуживаю.
— Нет, не нормально. — Я не просто погрузился в работу, я нахрен сбежал от своей жизни.
Некоторые люди были бы рады тому, что их родители снова вместе. А я все еще не могу с этим свыкнуться.
По телу прокатывается волна тошноты. Я хватаюсь за живот и, закрыв глаза, наклоняюсь слишком близко к лужам. Бенджи присаживается рядом на корточки и медленно гладит под пиджаком мою поясницу. Приятное ощущение. Я позволяю себе сосредоточиться на успокаивающих движениях его большой теплой руки, и вскоре тошнота стихает.
— Не подумай, что я собирался блевать, — бормочу я. Ни за что. Это было бы слишком унизительно.
— Но от этого может стать легче.
— Нет, это мерзко. — А еще я не хочу, чтобы он это видел. Фу, отвратительно.
— Меня таким не смутишь… Давай лучше помогу, окей?
Приятное тепло растекается от моей руке к плечу, когда я осознаю, что снова облокачиваюсь на него. На секунду я замираю, а потом пытаюсь припомнить, когда в последний раз обо мне кто-то заботился подобным образом. Но ничего, абсолютно ни одного воспоминания. Я делаю над собой усилие и отстраняюсь.
Почему младшему брату Джема не все равно? Он должен развлекаться на вечеринке своего брата, а не сидеть тут, под дождем, поглаживая мою чертову спину, пока я пытаюсь справиться со своим желудком и не заблевать тротуар.
— Не стоит быть со мной таким милым, я засранец.
— Это не так.
Бенджи с героическим терпением наблюдает за тем, как я откручиваю у бутылки водки крышку и делаю большой глоток.
— Я начинаю трезветь, — бормочу я. — А ты вряд ли захочешь увидеть меня трезвым, уж поверь.
Должно быть ему неловко видеть, как я упиваюсь жалостью к себе, но отвратительная малиновая водка, кажется отключила во мне чувство стыда. Клянусь, что больше никогда не притронусь к этому пойлу. Но для начала нужно допить эту бутылку.
***
Все вокруг расплывается, и я почти уверен, что моя походка не похожа на человеческую. Скорее я ощущаю себя блестящей мелкой рыбешкой, которую тянет сквозь океан парка безопасное теплое течение с лицом Бенджи. Я мог бы так плыть вечно. Бенджи замедляет шаг и ведет меня по тропинке к двухэтажной вилле, и я слегка подвисаю, когда понимаю, что это студенческое жилье. Викторианский особняк с видом на парк, как этот, должно быть стоит кучу денег. Несмотря на то, что Джем часто приглашал меня в гости, я так ни разу сюда не выбрался.
Не успевает Бенджи постучать, как дверь распахивается и на пороге появляется его старший брат. Одетый в мягкую футболку в стиле олдскульных рейвов и потертые выцветшие обрезанные джинсы, Джем смотрит на нас с Бенджи удивленным взглядом. Он не то, чтобы шокирован, но близок к этому.
— Алфи! Не ожидал, что ты придешь. — Он обнимает меня и крепко сжимает в объятьях, которые длятся намного дольше, чем я того ожидал. У меня ком встает в горле. — Я скучал, дружище и так рад тебя видеть!
— Я тоже по тебе скучал, — бормочу я и пугаюсь от того, насколько слова правдивы.
Мы не общались целый год, хотя когда-то были лучшими друзьями. Становится невыносимо больно осознавать, что именно я в этом виноват. Я отстраняюсь, чувствуя, как внутри все переворачивается.
— Как дела? Выглядишь довольным.
— У меня день рождения, как, по-твоему, я должен выглядеть?
Джем любил свои дни рождения. На один из них наша шумная компания взяла напрокат фургон, и мы поехали на побережье. Хотели устроить пляжную вечеринку, развести костер, на каком-нибудь безлюдном участке и танцевать вокруг, как это делают в фильмах. Но порывистый прибрежный ветер Англии свел на нет все наши попытки разжечь огонь. А потом и вовсе пошел дождь. Мы быстро продрогли и всю ночь провели в фургоне, ежась от холода. Джем до сих пор уверял нас, что отлично провел время.
— Кажется, я выпил твой подарок. Прости.
Я трясу полупустой бутылкой и делаю шаг назад, чтобы опереться на дверной косяк, но натыкаюсь на Бенджи. Смело облокачиваюсь и, судя по тому, как его теплое тело прижимается к моей спине, он совсем не против. Джем смеется, но потом пристально смотрит на меня.
— Ты в порядке?
— Да, — говорю я, с трудом выдавливая из себя улыбку. — Да, просто… эм, захотелось напиться…
«Твоим подарком». Отличное оправдание. Просто великолепное. Неудивительно, что «Visual» отклонил мой сценарий. У меня довольно странные представления о дружбе.
Джем, в свойственной ему манере, озадаченно хмурится, но принимает подобное объяснение. Вероятно, он понимает, что все не так просто, но решает не давить. Это не в его характере. Черт, как же я скучаю по приятным людям и непринужденному общению.
Думаю, что с Бенджи в каком-то смысле чувствую то же самое, плюс нечто совершенно другое. Может потому, что я присматривал за ним в школе? Для своего возраста он был невысоким и очень застенчивым. Бенджи часто испытывал трудности с учебой из-за дислексии, и поэтому некоторые дети обижали его, считая легкой мишенью. Мы с Джемом решили доказать, что это не так. Но, как и все родные братья и сестры, иногда Бенджи раздражал моего друга и мне нравилось быть своего рода понимающим связующим звеном между ними. Я любил, когда они обращались ко мне за помощью.
А может быть, мы с Бенджи были близки лишь потому, что он младший брат Джема.
От этих мыслей я чувствую себя отвратительно. Это ведь самообман, к тому же не слишком правдоподобный. Но он все равно работает, потому что я слишком пьян, чтобы признать правду.
Я чувствую, как позади меня Бенджи ныряет в карман своего пальто. Отстраняюсь чтобы ухватиться за дверной косяк и не мешать ему. Движением фокусника он достает прямоугольный газетный сверток и притягивает меня обратно к себе. У меня нет сил сопротивляться так что я устало опускаю голову на его плечо. И если мне придется всю ночь вот так прижиматься к Бенджи, я тоже не буду жаловаться,
Взяв пакет, Джем морщит нос и усмехается, затем подозрительно встряхивает его и подносит к лицу, чтобы понюхать.
— Блин, с тех пор как ты начал ремонтировать эту проклятую машину, у тебя все шмотки пахнут машинным маслом.
Мое недовольное лицо выражает несогласие, потому что Бенджи пахнет как необработанная древесина и прачечная в их доме… и, возможно, совсем немного, машинным маслом. Кстати, что плохого в машинном масле? Он всегда хотел ремонтировать машины.
Удивленно распахнутые глаза придают их лицам почти идентичные выражения, что странно, учитывая, как они не похожи друг на друга. У Джема немного угловатое лицо и короткие густые волосы. Внешность Бенджи более броская. Все внимание притягивают его поразительно голубые миндалевидные глаза, и этот широкий рот, будто созданный для поцелуев. Ух ты, что за мысли?
Они все еще таращатся на меня.
— Что?
Джем с Бенджи обмениваются взглядами:
— Вот черт, Алфи, я и забыл, что ты так делаешь, когда пьян… Прачечная в нашем доме? — усмехается Джем. Бенджи тоже улыбается, от чего в уголках его глаз появляются милые морщинки. — Помню, мы играли в прятки, и ты там уснул. Тогда твоя мама чуть не вызвала полицию.