Либби часто заморгала.
– Сестра Клайва?
Алек кивнул.
– Да. Она была единственной, кроме меня, кто знал о Марго и Клайве. Она также была единственной, кто знал, что Джулиет не мой ребенок. Она всегда убеждала нас с Марго, что мы должны все рассказать ребенку. Говорила, что Джулиет имеет право знать, кто был ее настоящим отцом, да и ее семья, семья Клайва, имеет прав знать о Джулиет. Тебе это знакомо?
Либби кивнула.
– Как Сэм.
Алек мрачно продолжил:
– Точно. Мы тоже ничего не хотели слышать. Марго была слишком неуравновешенной, а я… я думал, это нанесет Джулиет удар. У нее и так была нелегкая жизнь. – Он вздохнул. – Я никогда не думал о семье Клайва. До этого лета.
Он сделал паузу, барабаня пальцами по подоконнику.
– Потом я на своей шкуре почувствовал, как много бы потерял, если бы так и не узнал о Сэме. Эта мысль была невыносима, но она заставила меня задуматься. Я хотел, чтобы ты ему сказала, кто я, но ты отказалась. Что я мог поделать? То же самое происходило между мной и Мали в течение многих лет.
– Она тебе звонила, – напомнила Либби.
– Да. Ее матери предстоит операция на сердце. Мали хотела рассказать ей про Джулиет, дать ей надежду, ради чего жить. Я продолжал сомневаться. Я подчеркивал, какие могут возникнуть проблемы, ловушки, говорил ей, что у ее матери есть и другие внуки. Но она возразила: «Разве может один ребенок когда-нибудь заменить другого?» – Глаза Алека встретились с глазами Либби; в них было страдание. – Ты знаешь, что можно на это ответить.
Конечно, Либби знала. Она взяла Алека за руку.
Большим пальцем он потер ее запястье.
– Я пообещал Мали, что поговорю с Джулиет, скажу правду. Я старался обсудить это с тобой в Нассау, но сначала был слишком занят любовью с тобой, а потом… – он стиснул зубы, – появился этот Максвел.
Либби застонала.
– Я не знал, что и думать. Я не понимал, какие у вас отношения и можешь ли ты ему рассказать…
– Я бы никогда…
– Но я не знал! Мне казалось, у нас с тобой все пошло на лад, что ты снова любишь меня, но я не знал наверняка. Ты иногда бывала так холодна со мной…
– Я боялась.
– Я тоже.
Алек боялся? Немыслимо. Но, глядя на него сейчас, можно было поверить, что это правда. Либби крепко сплела их пальцы.
– Мали уже ждала, когда мы вернулись на Харбор-Айленд. Ее матери не терпелось поскорее увидеть Джулиет, прежде чем лечь на операцию. Это должно было занять два дня, самое большее три. Что я мог поделать?
Делать и впрямь было нечего, подумала Либби.
– Я просто не посмел отправить ее в Калифорнию с одной только Мали. Для девочки это было бы потрясением, она бы испугалась. Понимаешь, я не хотел, чтобы она подумала, что у нее не только другой отец, но и что я отказываюсь от нее. Я собирался все тебе рассказать. Встал пораньше, чтобы пойти к тебе, но вдруг понял, что нельзя взваливать все это на тебя. Это моя проблема. Я сам попался на эту удочку, женившись на Марго. А раз я собирался начать с тобой сначала, добиться твоей любви, мне надо было все уладить самому. Вернулся я через три дня, но тебя уже не застал.
– О, Алек. – Глаза Либби горели, ком стоял в горле. – Тогда я решил, что моя догадка верна, что ты не покончила с Майклом. Я выгнал его с острова, но не из твоего сердца.
– Что тебя заставило так думать? – спросила Либби.
Он не сразу ответил. Потом, покраснев, пробормотал:
– Когда мы занимались любовью…
– О чем это ты?
– После. Ты не была в полном восторге.
Да, он прав. Либби тревожило, что она по-прежнему безумно его любила, но в чувствах Алека уверена не была.
– Я не знала, почему ты это делаешь, – сказала она просто.
Алек пристально посмотрел на нее.
– Потому что я любил тебя! Почему же еще?
– Нет, ты хотел заполучить Сэма и думал, что немножко секса не помешает.
Алек выругался и запечатлел на губах Либби страстный поцелуй.
– Я люблю тебя, – сказал он твердо. – Любил тогда, люблю теперь. И буду любить всегда.
– И я тебя люблю.
– Слава Богу!
Поцелуй Алека был долгим и крепким, властным и жадным. Он прижался к ней, как потерпевший когда-то кораблекрушение и теперь вновь спасенный.
– А мне казалось, ты меня ненавидишь, – прошептал он. – Когда я открывал тебе сегодня калитку, то думал: какой же я дурак, что приехал. Ты смотрела на меня так, словно жалела, что я не умер.
– Я решила, что ты приехал за Сэмом, чтобы забрать его у меня.
– Никогда. Я очень люблю Сэма, но приехал я за тобой. – Алек бережно убрал с ее лба волосы. – И никогда больше не хочу с тобой расставаться.
– И я тоже. – Либби подняла к нему лицо и снова поцеловала. Какое счастье, что они опять обрели друг друга! – Ты вторая половинка моей души, Алек, мы единое целое.
Оба замолчали, не разжимая объятий, наслаждаясь этим восхитительным моментом, думая о будущем. Прошлое, каким бы безнадежным оно ни было, больше не имело значения.
– Знаешь, – наконец сказала Либби, заглядывая в его сияющие глаза, – мне ужасно хочется вернуть назад все эти восемь лет, чтобы провести их с тобой. Но я люблю Джулиет. И не смею ни о чем сожалеть.
Алек кивнул.
– Знаю. Я чувствую то же самое.
Он приник к ней губами, нежно, долго. Это был поцелуй, полный любви и обещаний, и Либби отвечала ему тем же.
За входной дверью послышался легкий шум. Алек и Либби отпрянули друг от друга и оглянулись.
На пороге стоял Сэм. По его лицу разлилась такая широкая улыбка, что оба заулыбались в ответ.
– Значит, – спросил он счастливым голосом, – мы в конце концов выходим замуж за Алека?