«Сейчас мне необходимо хоть что-нибудь изменить в своей жизни и почувствовать, что контролирую хоть некоторые аспекты в ней. Да и самооценку повысить не мешает. Что там обычно женщины делают, если проблемы в личной, и не только, жизни? Правильно, садятся на диету, бегут в парикмахерскую, чтобы сделать новую причёску или перекраситься, или на худой конец увлекаются шопингом. А я тоже женщина… Ну, правда не совсем нормальная. Мне хотя бы обзавестись волосами, чтобы было что потом стричь и красить, и возможно, скоро это произойдёт. А пока постараюсь избавиться от шрамов», — бодро вскочив с кровати, я направилась в ванную комнату.
Решив немного понежиться с утра, я включила воду и, отрегулировав температуру, оставила ванну наполняться, а сама подошла к зеркалу и, сняв майку и шоты, критично осмотрела себя. «Да уж, фронт работ огромный. Даже боюсь представить в какую сумму обойдётся убрать все шрамы… Пожалуй попрошу сразу выставить счёт и если он будет большим, ограничусь только самыми страшными и уродливыми рубцами на видных местах. Обязательно уберу вот этот на ключице… и эти два на правой руке… и вот этот возле левого локтя… и на ногах обязательно…», — осматривая себя, я ощупывала и отмечала самые большие рубцы, пока в один из моментов не замерла, поняв, что все они стали не настолько яркими и выпуклыми, как было до этого.
«Хм, это как такое может быть? Не могут же они сами рассасываться. Врачи ясно давали понять, что на это не стоит надеяться… Или мне кажется?» — я принялась более скрупулёзно осматривать себя и подошла ближе к зеркалу, что посмотреть и на спину. И тут меня ждал ещё один сюрприз. На голове возле шрамов явно различались чёрные точки, указывающие, что кое-где начали расти новые волосы. «Да и сами шрамы, как и на теле, вроде не такие выпуклые, как раньше», — не зная, что и думать, я рассматривала себя. «Может, организм восстановился наконец после аварии и поэтому такой эффект пошёл?… Но всё же в центр лучше съездить. Поговорю с врачом. Да и вряд ли большие рубцы рассосутся до конца», — подумала я и, отойдя от зеркала, подошла к ванне, чувствуя воодушевление от того, что есть хоть какие-то позитивные сдвиги.
Приняв ванну, я надела вещи одолженные Мари и ругая себя, что не захватила банковскую карту, когда была в доме Луки, спустилась вниз. «Сегодня ночью попрошу Салазара опять дать мне ароматизатор с запахом розы и схожу за своей карточкой. Мне необходимо хоть что-нибудь купить из вещей», — подумала я и тут же обругала себя. «Да, а ещё билборд закажи, что ты в Лионе! Метаморфы на всё пойдут, чтобы найти нас и точно возьмутся отслеживать мои счета. Даже если заберу карточку, воспользоваться ей не смогу, чтобы не выдать наше местоположение. Лучше уж попытаюсь таким образом поискать маму. Интересно, если нюхать какой-нибудь другой аромат и смотреть на её фотографию — это сработает или нет?… Спрошу-ка Салазара насчёт этого», — решила я и быстрее побежала по лестнице вниз, но потом остановилась, услышав голоса.
— Зачем ты её везёшь в центр? — донёсся недовольный голос Мари. — Какое нам дело до её шрамов!
— Потому что Рише сейчас нужны хоть какие-то положительные эмоции.
— Ты о ней так заботишься, как будто она тебе дорога! — процедила врач.
— Конечно, она мне дорога. У нас общие воспоминания, детство. Мы оба были знакомы с Мией и путешествовали по снам, — сдержанно ответил Салазар.
— Опять сны! Надоело! Не там реальная жизнь, а здесь! И она давно не та маленькая зеленоглазая девочка Риша! Она спуталась с метаморфами по своей воле. А ты рискуешь за неё своей жизнью и здоровьем! — голос Мари становился всё громче, и в конце она перешла на крик.
— Я буду рисковать за жизнь любого дорогого мне человека, — Салазар тоже начал выходить из себя. — А то, что Риша связалась с метаморфами не её вина!
— Она тебе нравится, да? Скажи прямо! Как только ты её встретил во сне, разговоры только об этом! — Мари говорила уже с надрывом и болью.
— Она единственная, кто понимает меня и знает, каково это быть сновидой…
— Я тебя тоже понимаю, но тебе на это плевать!
— Мари, мне не плевать, — устало произнёс Салазар и с пару секунд помолчав, добавил: — Риша частичкой той счастливой жизни, что у меня была. Она — это её олицетворение. Это мои родители, моя сестра, моя единомышленница… Она всё то прошлое, что я так любил и потерял. Нравится она тебе или нет, но она будет рядом со мной, и я помогу ей.