— Наказать? — я хмыкнула. — Не надо рассказывать сказки. Вашему Совету плевать на сновид. Мы расходный материал.
— Не плевать. По крайней мере, сейчас. Ты была единственной, кто мог принести браслеты, а значит, послужить во благо всем метаморфам. Поставив тебя под удар ради сохранения своей власти, Роман пренебрёг общими интересами. А за такое у нас строго карают.
— В общем, я нужна тебе только ради того, чтобы наказать Романа, — резюмировала я.
— Нет, ты не права. Наказание Романа — это не самое важное для меня. Намного важнее вернуть тебя, но если ты уже забыла обо мне и счастлива с Салазаром, я отступлю. У нас сейчас ситуация — если любишь, отпустишь, — хладнокровно сказал он, а потом всё же не сдержался и резко сказал: — Да и если ты так быстро забыла меня, значит, не очень-то и любила.
«Лука ревнует», — поняла я и задумалась. «Конечно, чтобы уколоть его, хочется наплести с три короба и сказать, что у нас с Салазаром любовь неземная, но ведь позже я об этом пожалею. Со свету себя сживу, задаваясь вопросом — а чтобы было бы, скажи я правду. Так что лучше отодвинуть в сторону желание отомстить и вести себя по-взрослому», — подумала я и глубоко вздохнув, сказала:
— Нет у нас с Салазаром никаких любовных отношений. Когда он напал на меня по наводке Романа, то во время борьбы мы вспомнили друг друга. Оказалось, что в детстве мы три года провели во снах втроём. Поэтому он меня и не убил, а потом и спас. И вообще, у него есть девушка. Я ему скорее как потерянная сестра.
То, с каким облегчением Лука выдохнул и как улыбнулся, заставило моё сердце учащённо биться, но я изо всех сил старалась не показать это, потому что многое в рассказе Луки всё ещё смущало меня.
— Ириска моя, я знал, что ты так просто не бросишь меня, — с нежность сказал он.
— Так уверен в себе? Зря! — цинично бросила я, и стоило это большого труда, потому что я ощущала, что всё больше хочу верить Луке.
— Дело не в моей уверенности, — с улыбкой ответил он. — Я просто чувствую, что ты моя женщина, а я твой мужчина. С этим не поспоришь.
— А никто спорить и не собирается. Меня вообще эти моменты мало волнуют. Ты сам когда-то сказал, что слова — ветер. Твоя я женщина, или нет, не столь важно, потому что ты врал мне. Сейчас ты можешь попытаться найти объяснения для всего, но твои действия до этого говорят намного больше…
— Конфетка моя, не соблазняй такими словами. А то ведь я могу и на деле показать прямо тут, как я на самом деле отношусь к тебе, — вкрадчиво сказал Лука. — Думаешь, мне так просто сидеть и разговаривать с тобой, когда хочется обнять тебя, поцеловать, или вообще забрать отсюда, а потом в машине показать насколько сильно я по тебе соскучился. И это самый скромный вариант развития событий. Мелькают мысли и не тащить тебя в машину. Я достаточно быстро могу расправиться и с твоими телохранителями и с теми шестерыми, которые изображают туристов, а настоящие туристы сам разбегутся… А после этого я прямо тут на столе покажу тебе насколько сильно и страстно люблю тебя. Я ведь метаморф, живущий уже достаточно долго, чтобы не обращать внимания на мнение людей, окружающих меня. Важнее всего ты и твои сомнения. Очень хочется развеять их. Только я готов учитывать и твоё мнение. Или ты всё же хочешь доказательств прямо сейчас?
— Ннне ххочу, — запинаясь, пробормотала я и покраснела, представляя, как Лука доказывает свои чувства прямо здесь. — И вообще, мне пора…
— Понимаю, — он кивнул. — Тебе многое необходимо обдумать. Ты приучала себя к мысли, что меня нужно ненавидеть, а тут снова хочется верить мне. И я готов дать тебе время. Пока же хочу добавить ещё одну вещь — я никогда не врал тебе, а лишь недоговаривал некоторые вещи, чтобы не сильно нагружать своими проблемами. Поверь, и со мной не всё просто. У меня тоже есть своя история, заставившая встать на этот путь. Но сейчас я рад этому, иначе не встретил бы тебя. И ради тебя я готов на многое. Дай мне только шанс доказать это. И не смей думать, что я тебя не люблю. Тебе уже рассказали, как и почему мы теряем чувства, но мало кто знает, что мы умеем их и сохранять. Помнишь, когда ты стала моей, уже зная, кто я такой, и что я сказал тебе? Я спросил тебя — готова ли ты принять меня таким, как я есть. Не захочешь ли, чтобы я принял другой облик? Не пожелаешь этого хоть на одну ночь? Это были не пустые слова.
— Что это значит? — с замиранием сердца спросила я.
— Давай ты сначала узнанное сегодня обдумаешь, а потом я расскажу тебе и всё остальное. Да и времени у нас немного, судя по тому, как один из соглядатаев уже нервничает. Вон, телефон из рук не выпускает и сверлит нас взглядом, — хитро произнёс он и, кивнув сторону столика, где сидела пара телохранителей, вышедших в ресторан вторыми.