Светино письмо отличалось от предыдущих, и было намного больше. Приникнув к экрану, я ошеломлённо читала его, и казалось, что попала в какую-то другую параллельную реальность.
Почему-то она не только выражала соболезнование, а и весьма нелестно отзывалась о Мише, говоря, что это его наказали высшие силы за то, что он бросил меня, ради смазливой медсестрички. А также писала, что понимает моё нежелание разговаривать с ней о гибели неверного мужа, и отказ посетить его похороны. Ну а в конце написала, что она всегда готова меня поддержать и также не собирается на похороны, потому что отрицательно относится к тому, что Миша испугался трудностей и предал меня.
«Ничего не понимаю», — растерянно подумала я. «Почему они все решили, что Миша умер? Он ушёл из дома в около десяти, за полчаса до того, как начали приходить письма! И почему Света пишет, что Миша ушёл от меня к какой-то медсестре? И с чего она решила, что я не хочу с ней разговаривать? Я вообще, как уехала на лечение, ни с кем, кроме мамы, не общалась, потому что было не до этого», — вопросов копилось всё больше и, желая хоть что-нибудь прояснить, я потянулась к телефону.
Дрожащими руками я набрала номер мужа и шумно выдохнула, услышав его голос.
— Ириша? — напряжённо произнёс он. — У тебя всё хорошо?
— Да, всё замечательно, — соврала я, подумав, что не стоит расстраивать мужа глупыми шутками о его смерти. — Ты где?
— Еду на второе собеседование, а что? — в голосе ощущалась подозрительность.
— Ничего. Просто соскучилась и хочу пожелать тебе удачи, — как можно спокойнее ответила я. — Хочу, чтобы ты побыстрее вернулся.
— Я очень постараюсь, — пообещал он. — Просто компании чуть ли не в противоположных районах Москвы, поэтому требуется время, чтобы добраться до них. Ну и конечно собеседование нужно учитывать. Я же тебе говорил сегодня, что задержусь надолго.
— Всё понимаю! Удачи тебе! Люблю и целую, — жизнерадостно сказала я, испытывая облегчение, что с мужем всё хорошо.
— И я тебя люблю, сладенькая моя Ириска, — с нежность произнёс он и отключился.
Я улыбнулась словам мужа. Последнее время он стал называть меня или сладенькой ириской, или конфеткой и говорил это таким бархатным голосом, что у меня сердце начинало то замирать, то биться так, как будто сейчас выпрыгнет из груди.
«Фух, всё с ним хорошо!» — с радостью сказала я себе, а потом прищурилась и посмотрела на монитор ноутбука и телефон в руке. «А вот с шутниками разобраться необходимо!».
Поднявшись, я подошла к шкафу и достала оттуда старую, потрёпанную маленькую записную книжку. Однажды, как только мобильные телефоны стали доступны всем, у меня выкрали трубку в маршрутке, и после этого я взяла за правило дублировать запись все номеров, чтобы потом не сокрушаться о потери связи с кем-нибудь нужным. И вот в этой книжке хранились все нужные мне номера, в том числе и Светы, которой я решала позвонить в первую очередь, чтобы выяснить откуда такие идиотские сведения о гибели Миши. «А ещё нужно заново внести все номера в память телефона, а то руки всё не доходят после смены номера», — отметила я для себя, ища номер подруги.
Найдя его и набрав, я дождалась, пока Света ответит, и сразу воинственно произнесла:
— Света, что это за шутки про Мишу?
— А кто это? — удивлённо спросила она.
— Как кто? Ира Прокопченко, — я назвала свою девичью фамилию, потому что со Светой мы были знакомы ещё со школы, и даже после замужества, она всё равно величала по старой фамилии. — Якобы вдова, которой ты отписала сегодня письмо о смерти мужа, — холодно ответила я, а потом не выдержала и с укором добавила: — Уж от кого, а от тебя я таких жестоких шуток не ожидала! И что это за фантазии, что Миша ушёл от меня к какой-то медсестре?
— Ира? — удивлённо спросила она. — А что это за номер?
— Старую карточку нечаянно повредила, и пришлось купить новый номер, — быстро ответила я. — Так что, может, ты всё-таки скажешь, что за бред я читала на почте?
— Ты уже и номер сменила?… А в принципе, правильно! Пусть та шлюшка больничная хоронит того урода! Тебе лишние напоминания о нём и соболезнования, не нужны, — злорадно ответила подруга. — Так ему и надо! И сразу скажу — я понимаю твоё нежелание разговаривать на эту тему, поэтому не обижаюсь, что ты бросаешь трубку.
— Да ничего я не бросаю! — нервно ответила я, чуть ли крича потому что ничего не понимала. — Про какую больничную шлюшку ты говоришь?! Какие соболезнования?! Какие обиды?! Миша жив и здоров! У нас всё замечательно. Я разговаривала с ним пять минут назад!