Но вся его злость и запал тут же испарились, как только он посмотрел на Ирину.
— Ничего, дальше всё будет лучше, обещаю, — тихо сказал он и сильнее прижал её к себе.
Глава 11
Создавалось впечатление, что во мне что-то сломалось. Так плохо мне ещё не было.
Придя в себя в машине, я долго плакала, цепляясь за пиджак Луки, и никак не могла остановиться, а он просто молча гладил меня по голове и прижимал к себе. За это молчаливое сочувствие я была ему вдвойне благодарна, потому что говорить самой или выслушивать других совсем не хотелось.
Да говорить было не о чем. Всё представало в предельном ясном свете. Свекровью двигали сугубо меркантильные цели. Понимая, что транспортная компания выплатит компенсацию, она желала получить её, а значит, требовалось полностью очернить меня. А делать это, судя по всему, она начала даже ещё раньше. Осознавая, что в глазах людей её сынок будет выглядеть мразью, бросившей больную жену, она начала говорить, что сделала это я, а после смерти это пригодилось.
Но оплакивала я не только поступок свекрови. Это было просто последней каплей. Раньше я держалась, а сейчас меня прорвало. Рыдая, я оплакивала всё. И боль после аварии, когда учась заново ходить, каждый шаг и жест давались с трудом, но я держалась изо всех сил. И холодность мужа после выписки. И усталость от снов. И изувеченное тело, с которым мне придётся жить. И уход мужа. И его смерть. И встречу с метаморфами, которые, по сути, шантажировали меня лекарством. И унижение на кладбище… В общем всё, что накопилось за последние полгода я выплёскивала в слезах.
А наплакавшись до такой степени, что глаза опухли, и полностью обессилив, я заснула. Причём по-настоящему — без снов и глубоко. И засыпая в объятиях Луки, я чувствовала облегчение. Я как будто избавилась от тяжёлого груза, который мешал мне двигаться дальше и жить нормально.
Проснулась я уже в своей комнате, в доме Луки, когда за окном уже стояла тьма, и долго лежала, глядя в потолок и думая о своей жизни. И особенно о людях, которые меня в ней окружали. После сцены на кладбище становилось страшно, что вот так просто тебя могут обвинить в том, что ты не делал и чуть ли не закидать камнями.
Однако, уже на следующий день я поняла, что с некоторыми мыслями ошиблась. А также узнала и другую сторону Луки.
Выйдя утром из своей комнаты, чтобы прогуляться по свежему воздуху во дворе, я направилась вниз и нечаянно стала свидетелем одной сцены.
Проходя мимо кабинета Луки, через приоткрытую дверь я сначала расслышала рыдания и умоляющий голос девушки, а когда заглянула в щель, увидела и её саму.
Молоденькая красивая брюнетка, лет двадцати, она в тот момент рыдала, стоя на коленях перед Лукой, и руками цеплялась за его штаны, умоляя простить её. А он отрицательно качал головой и говорил, что она сама во всём виновата и должна нести определённое ей наказание. И вот такого Луку я точно никогда ещё не видела.
В каждом его слове, жесте, даже в позе читалась властность, а холодность тона и безжалостность в глазах пугали до дрожи. В этот Луке не было ни капли сострадания. Наблюдая за тем, как девушка плачет, он казалось, ещё больше злится и всё больше испытывает брезгливость. И почему-то в этот момент я вспомнила, как сама вчера плакала, уткнувшись в его плечо, а реакция была совсем другой. Тот, вчерашний Лука был полон сострадания и нежности, а сегодняшний — злости и жестокости.
Я хотела было вмешаться, потому что девушку было жаль, но одёрнула себя. Ведь я не знала в чём её вина и вполне возможно, что наказание заслужено. А больше всего успокаивало то, что её точно не могли убить, ведь браслетов у метаморфов не было, и значит, девушка точно физически не пострадает. Поэтому я тихонько ушла, раздумывая над увиденным.
А ещё спустя полчаса я получила возможность узнать, почему девушка плакала, а заодно и получила мобильный телефон со своим старым номером.
Я как раз сидела в беседке, наслаждаясь, наверное, последними солнечными днями в этом году, потому что уже чувствовалось наступление осени. Листья на деревьях начали желтеть, ветерок с каждым днём всё больше нёс прохладу, а солнце уже не пекло, а приятно грело. И я хотела захватить побольше этого последнего тепла. Поэтому подставив лицо под солнечные лучи, с наслаждением жмурилась, как рядом раздались шаги, а потом и голос Луки:
— Надеюсь, сегодня тебе лучше? — мягко спросил он и сев на лавочку рядом, улыбнулся.