Поставив машину в гараж, Лука зашёл в дом и к нему на встречу сразу же вышел Тимур. Довольно потирая ладони, он произнёс:
— Она видела и ток-шоу, и запись с тобой, где ты прикидываешься её мужем! И думаю, всё поняла! Как посмотрела, сразу бросилась тебя искать. Судя по выражению лица, она хотела тебя отблагодарить и даже немного расстроилась, узнав, что ты уехал по делам.
— Да? Это хорошо. Ну что ж, я с удовольствием предоставлю ей возможность поблагодарить меня, — Лука улыбнулся и направился к лестнице, но Тимур его остановил, добавив:
— Она уже легла отдыхать, и крепко спит. Как ты и приказывал, сегодня мы полностью убрали фазу РЕМ-сна, чтобы узнанное за последние дни, а особенного сегодня, не пробилось в её подсознание и не обернулось кошмаром.
— Тогда пусть спит, — произнёс мужчина и, развернувшись, направился в кабинет, по дороге поинтересовавшись: — А что там наша злобная гарпия — свекровь?
— Филипп сказал, что за последние дни поутихла, после того, как он пересадил её на хлеб и воду. Перестала верещать, что обратится в полицию, и смирно принялась выполнять все его приказы. Правда, когда ей сегодня утром показали запись с ток-шоу, где Евлалия от её имени признаётся во всех грехах, опять долго голосила и билась в истерике.
— Замечательно, — Лука рассмеялся, по-видимому, представляя какой спектакль устроила женщина. — Пусть её и дальше не жалеют, и нагружают работой по полной.
— Слушай, Филипп побаивается, что она крышей может двинуться от таких новостей. Может того, убрать её вообще?
— Нет, я хочу, чтобы она помучилась, — мстительно произнёс он, заходя в кабинет. — Убить её, это самое простое. Она хотела жизнь Иры превратить в ад, поэтому пусть теперь расплачивается за это. Да и не желаю возиться с трупом. Евлалия наказана и будет жить в теле той гарпии. То есть, без мужчин, которых она так любит, без красивых нарядов, без всеобщего восхищённого внимания. Будет ходить вместо неё на работу, и жить на копейки в обстановке, где все её ненавидят за злобный характер и признания в ток-шоу. Лишь ночью, и в одиночестве, она имеет права сбрасывать образ и становиться ненадолго собой. Только через пять лет я сниму наказание, и тогда нам понадобится настоящая свекровь…
— Ты что, отпустишь её потом? — Тимур изумился. — Но это глупо! Пусть ей никто не поверит, что она пять лет находилась в рабстве, а в это время её жизнью жила другая, но всё же может подняться шум!
— Ты дослушай меня, прежде чем перебивать, — холодно бросил Лука и недовольно посмотрел на Тимура. — Естественно никто её живой не отпустит. Я же сказал, не желаю возиться с трупом и хранить его, прежде чем сниму наказание с Евлалии…
— А может, пожалеешь Евлалию? Её вины в случившемся не так много, — несмело попросил Тимур. — Она ведь и так сейчас мучается. Даже в магазин не может сходить нормально, чтобы хоть кто-то в неё не плюнул, или не высказался в глаза о том, какой она человек.
— Я и так пошёл ей навстречу, снизив срок наказания с десяти на пять лет. Нам повезло, что слова об измене, Ира восприняла, как обыкновенную клевету и не начала допытываться, откуда они могли взяться. А вот если бы правда о поведении Евлалии выплыла, все наши старания по сближению со сновидой пошли бы прахом. Евлалия своей сексуальной несдержанностью подлила масла в огонь, чем могла надолго выбить нашу сновиду из колеи, а значит, и затормозить процесс обучения. Наказание справедливо и обсуждению не подлежит, — безапелляционно заявил Лука.
Тимуру явно не понравились эти слова, но возражать он не решился и задал другой вопрос:
— А Ирине что расскажешь насчёт бывшей свекрови? Правду?
— Конечно, нет, — Лука усмехнулся, вальяжно развалившись в кресле. — Я её вообще не посвящаю в эти дела. Для неё свекровь годик побудет на перевоспитании, а потом вернётся к своей обыкновенной жизни, боясь что-нибудь рассказать. Даже если через год Ира захочет проверить это, Евлалия сыграет свою роль. Ну а через четыре года наша сновида полностью забудет про неё, и соответственно, даже если и узнает о её смерти от какого-нибудь сердечного приступа, то уже не свяжет с нами.