Не показаться… Ладно, пусть как Бог прикажет!
Будет объясненье чувств в тайном письме!
Как никогда, тут в ясном надо быть уме!»
Письмо к любимой
1
Здравствуй, ветерочек вольный в поле,
Моей души неугасимая свеча!
В молчаньи звуком не могу скрываться боле.
Прости, что речь буду кидать с плеча.
Калеча тем, быть может, чувство,
Нетерпеливое к таким словам. Их буйство,
Ваших бровей — как знать? — грубо поклонит ость…
Извиняюсь, что ладони, все в мозолях, кажет гость.
Что выражением излишне прям, признаюсь.
Открываюсь: в этом деле я иначе не смогу:
От совести, дюже внимательной, потом не убегу.
Что к Вам сложна моя любовь, сразу сознаюсь.
Пока без Вас мучительно секунды отдаления растут,
Объяснение привесть подробно постараюсь тут.
2
Косточку к унынию тянущих будней
Распирает чувств плазменный пожар.
Бренных мыслей из неловких трутней
Испепеляет вихрей наколённых шар.
Опять и вновь землетрясенья возникают.
В пароксизме высшем яростно стрясают
Людей лжемудрых бутафорский идеал,
Забвения во мраке тлена что не избежал.
Ощерились горами ледяные долы,
С лязгом хрипло-металлическим ползя.
Друзей ужимок приторных вверзя
В небытие. Усильно рушат молы:
Из грязи небоскрёбам пасть подряд.
К земле души ледины катят: ряд за ряд.
3
Созданию без племени и рода
Гордыню в голову, не думая, вложил.
Тем самым глиняного я оживил урода,
Фундамент шаткий заложил
Для будущего храма отношений.
И никаких, конечно, сожалений
В самом начале не было совсем.
Пустое недовольство почти всем.
И взоры, безразличья полны,
Из ниоткуда будто бы взялись.
Усы мотал, пока не поднялись
Скучающего раздраженья волны.
Столкнув меня, холостяка, с Тобой.
Тут о Тебе лишь мысли стали рвать меня дыбой.
4
От унынья гати к настоящей жизни пробудила.
Разожгла украдкой оживительный огонь.
Я в нём, крича, горел: из пепла Ты меня будила.
И сразу ощущалась на щеке нежнейшая ладонь.
Слабый, алкал я боли, в ней чтоб забыться.
Твоё участие, терпение: и этому не сбыться!
Когда бросало в ледянисто-жаркий пот, —
Невыводимое число внимательных забот…
Время растворялось, если бывали вместе.
Вместо секундной «так», Твоего сердца «пух»,
Волнистый «бух». Смущался непрестанно дух:
В присутствии других он сух. Миг в месте,
Где счастие без лести, на веки вечные будет закрыт
Зла взору. Добры его узоры, он лишь для нас двоих открыт!
5
Твоё тактичное молчанье
На моё слово невпопад.
Когда лицо свело страданье,
Ваш облетелся поцелуев листопад.
В сомненьях обо судрогах нелепой жизни топко пребывался.
Твой взгляд припоминался: на всё как на иллюзию, как сон. И выбирался
Живо, из необъятного — времён, причин и следствий — размышлений колеса:
Ума стопою его крутят, да воду ту же мутят, колеблют те же небеса.
Она всё точно в настроеньи примечает. Её зеницы расширяют
Ночного моря бархатную темь.
Янтарно освещается, переливаясь, радужная сень.
Дрожа, день карий к серенькому лимбу: чернила искры затмевают.
Так рядом, полубоком, помню, Ты смотрела. Тогда тупо сидел,
Томлея, нервно, перебежками в Тебя смотрел.
6
Съедал мне око снег слепящий
Атласа кожи тона мартовской весны.
Выдох грудью, от простуды чуть свистящий.
Ныне занимают непрестанно мои сны.
Зачем-то сновидениям теперь присуще двойство.
И у Тебя всё так же, да? Тогда излишне беспокойство.
С Тобой, как ясно помню, разные я посещал места:
Наш город, лес и Петербург. И без креста,
Казалось бы, мне обойтись не можно…
Раз тысячу, наверное, знаменьем тело осенял,
Предплечия себе щипал, язык и вовсе я до крови искусал…