— Нет. Я же сказал: у тебя есть выбор, — отозвался Сумеречный. — Эйлис продолжит звать, пока полностью не впадет в оцепенение.
Софья сильнее сжала кулаки, уже правильно — большим пальцем наружу — словно за прошедшие годы научилась драться. Но если бы! Она по-прежнему оставалась былинкой на семи ветрах, несущих ее в пределы иных миров. И с каждым днем все хуже, все неуловимее истекало отведенное жемчугом время.
Пока ее сверстницы ходили на свидания, влюблялись, создавали семьи, испытывали судьбу на долю отведенного им счастья, Софья тлела воспоминаниями и сомнениями, словно медленно опадающий бледный лепесток сакуры. Сначала ее угнетала неправильность собственной жизни, эта растянутость между мирами, но вскоре иные мысли зародились в усталом сознании. События переоценивались, что-то менялось.
И вот она стояла посреди темной комнаты, изнывая от холода и невозможности встречи с тем единственным, с кем она по-настоящему хотела бы оказаться. Представлялось, словно один Раджед способен защитить ее от неминуемо подступавшего образа погибели, исчезновения. А если же нет… лучше умереть рядом с ним, чем тихо угаснуть, так и не испив до дна горькую чашу всех мирских ощущений. Не так уж страшно, не так уж неправильно. Пусть судит кто-то иной, не способный страдать и чувствовать.
— Разве это выбор? И Раджед тоже окаменеет! — осуждающе кивнула на Эльфа Софья. — Страж, вы просто искуситель и провокатор.
— Нет, я сумрак, — повторил заученной скороговоркой свою вечную фразу собеседник.
— А кто тогда я? Принцесса жемчужных льоров? Какая-нибудь потерянная дочь короля? Это было бы по-настоящему… с-смешно, — Софья недовольно скалилась, порывисто, резко, точь-в-точь, как Валерия, способная дерзить даже духам. Может, и правильно. Ведь они тоже когда-то были людьми, значит, никто не передал им право указывать, судить, переставлять по собственной прихоти фигуры на колоссальной шахматной доске. Софья уже не боялась никого из них, кем бы ни представлялся ее нежеланный гость.
— Поэтому все не так, — примирительно улыбнулся он, продолжая: — Как я уже говорил, избранных не существует. Ты была совсем обычной девочкой, которая слышала Эйлис. Многие его улавливали в том или ином виде уже много лет, но либо не придавали значения рисункам, спонтанным идеям и снам, либо пугались и закрывали свое сознание.
— А что же, Раджед тоже оказался всего лишь частью «зова Эйлиса»? Все уже предначертано? Вы придумали эту игру? — недоверчиво хмурилась Софья, то отворачиваясь к окну, то с вызовом взирая на Сумеречного. Ох, если бы он знал, какой пожар разгорелся в молодом сердце! Подтверждение ее догадок о неизбежности, разбитое зеркало портала, недавно услышанные слова Раджеда — все это решительно сметало последние заслоны благоразумной нерешительности, всю жизнь ограждавшей от необдуманных порывов. Ныне же оставалось ничтожно мало времени для размышлений о чем-то великом. Страх исходил излишним рудиментом.
— Нет. Любовь не предначертать, — после долгой неуверенной паузы отвечал Эльф. — Раджед случайно нашел тебя, и я даже пытался помешать этому, уговаривал его отступить. Впрочем, без его зеркала ты бы не попала в Эйлис. Все сложилось именно так.
— Так что же я должна сделать? Просто умереть? Стать лимфой мира? А полоумные льоры тоже станут сразу мирными овечками? — выходя из себя, воскликнула Софья. И лишь волшебный кокон тишины, обычно окутывавший говорящих в такие мгновения, не позволил перебудить весь дом.
Родители, сестра — они ведь ничего не знали, едва предчувствовали роковые перемены. Да и Раджед ничего не ведал, не догадывался. А ведь ей открылось то, что упрямо не замечали льоры, кое-что из библиотеки Сарнибу сопоставилось с историческим опытом Земли. Что если именно это служило ключом к спасению Эйлиса? Все ради чужого мира, ставшего неумолимо родным. И все же хотелось что-то и ради себя… Вскипала странная зависть ко всем, кто обрел свое счастье, обычное, человеческое, без страданий и противоречий.
— Нет, все сложнее и одновременно проще. Ты сама поймешь, — распалял томящую бурю страстей бесконечно спокойный Страж.
— Но все равно это связано со смертью здесь или там, — хрипло отозвалась Софья, признаваясь себе. — Здесь… если бы только излечить Землю, я бы согласилась даже такой ценой. Но если Эйлис… Если нет иного пути, то ради целого мира — я согласна.
Она выпрямилась, словно смотрела прямо в глаза надвигающейся опасности. Огромная черная тень зависла прямо за Сумеречным Эльфом, но в ее очертаниях вырисовывались бледно светившиеся сизые крылья. Приходил ангел смерти? От его руки шуршал пакет? От его дыхания поднялась в мае метель? Или все только образы? Софья не задумывалась, мысли потеряли оболочки слов, их основами сделались чувства, словно на грани пропасти. Ожидание больше не имело смысла, все слишком стремительно ускользало. Сердце билось наружу, уже не для себя, источая тепло и истончая тело. Она знала о цене уже семь лет, страж лишь озвучил ее словами.