Яшмовый чародей, словно ему нанесли личное оскорбление, жадно приник к своему магическому зеркалу, направляя на него энергию всех камней. Под пальцами стекло слегка потеплело, подернулось мутной дымкой. Выдало какие-то густые заросли, туманные джунгли, потом показало их обитателей, познакомило с жуткой образиной главаря островных бандитов. Кажется, тот пытал кого-то на своем острове, потрошил случайную жертву. Нармо криво ухмыльнулся: уж будто он так не сумел бы. Но не хотел.
Приятнее истязать не жертв, а врагов, как Сарнибу или Раджеда, сломленных, поверженных. Пусть он и не добил их, но все-таки одержал свою победу. А чудесные спасения благодаря друзьям — не в счет.
Яшмовый сражался всегда только ради себя и шел вперед, не оборачиваясь ни на кого. Поэтому он упрямо плавил стекло зеркала, надеясь превратить его в портал. Он все отчетливее видел некий недружелюбный остров. На мгновение главарь бандитов обернулся, словно заметил какое-то движение. Льор дрожал от нетерпения, казалось, что цель достигнута. Если бы удалось прорваться на Землю, то он бы оставил Эйлис. И пусть Илэни мстит своему бывшему возлюбленному, пусть Раджед милуется со своей Софьей, покрываясь постепенно коркой пустой каменой породы. Возня этих насекомых уже не волновала бы истинного властителя двух миров.
Пальцы судорожно царапали неприветливое стекло, но внезапно оно пошло трещинами — и лопнуло, брызнув в лицо осколками. Нармо отпрянул, шипя от боли и ярости. Мелкие фрагменты зеркала врезались в скулы и подбородок, а из крупных осколков еще недовольно таращился смуглый неотесанный главарь. Он все еще недоверчиво осматривался, а потом недовольно плюнул через плечо, словно насмехаясь над неудачными попытками «великого» колдуна. Нармо в ответ яростно сжал зубы и топнул ногой, раздавив последние остатки своего волшебного локатора. Не на что смотреть!
По злой иронии судьбы единственная связующая нить Эйлиса и Земли находилась в янтарной башне. Опять кому-то все, а кому-то — ничего! Раджед у себя радовался, проводил время с новой пассией, праздно листал книжечки в библиотеке. Нармо же ощутил, что после неудачного взаимодействия с зеркалом постепенно иссякла его сила тысячи самоцветов. Вновь вены на руках просматривались бирюзовыми жилками под черными волосками. И все растратилось впустую, не принеся и намека на результат. Может, он переусердствовал, может, неправильно рассчитал поток энергии. Или сочетание камней не подходило.
Когда Нармо немного смирил свой гнев и раздраженно вытащил осколки зеркала, он тщательно осмотрел остатки артефакта, просканировал магию, расположение полей. Однако не нашлось ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего энергию портала. А ведь так хотелось прорваться хоть на кровавый остров, для начала набить морду главарю бандитов. И далее по списку… Захватить мир. Или не захватывать. Нармо и сам теперь точно не знал.
Без действия самоцветов маниакальное исступленное желание отступало на второй план, ему ведь и так неплохо жилось. Удавалось мыслить собственным спокойным рассудительным голосом: «Кто такие льоры? Просто тираны… На Земле тиранам нужны были рабы, живая масса. А здесь все делает магия. И льоры методично истребляли провозглашенный ячед, а потом и друг друга. Но вот магия износилась, истрепалась… Да потом еще треклятый Страж Вселенной вмешался в этот мир якобы из великого милосердия, чтобы спасти жизнь Раджеда. Только магия-то не выдержала. Сошла с ума, сказала: „Достали, хватит!“ — и решила законсервировать этот мир. Ладно, достаточно слов. За дело».
Нармо внутренне поежился при мысли, что необходимо восстановить свою силу. Вместе с другими самоцветами он растолок и фамильную реликвию, поэтому остался только с собственной магической силой, без талисмана она представляла собой жалкое зрелище. Зато чародей в полной мере чувствовал себя обычным человеком, ячедом. Он часто смеялся над льорами, которые без помощи волшебства порой не умели даже шнурки завязать.
И все же ныне вставал вопрос выживания. Не хватало еще, чтобы, например, Илэни использовала временное преимущество. Топазовая чародейка воспринималась только как полезный объект, вещь для достижения своих целей. Она побоялась пробовать на себе магию всех самоцветов, утверждала, что ее род весьма древний, а талисман достаточно сильный, чтобы не «портить кровь».
Нармо только смеялся, его изобретение брало самые мощные свойства всех самоцветов, а приготовленное с помощью колдуньи топазовое зелье убивало сопротивление камней друг другу. Однако ныне чародей не улыбался, его охватило тоскливое ожидание боли. Он медленно поднялся в небольшую лабораторию, где недавно смешивал порошок всех раздробленных камней. Хватило бы еще на долгое время, с такой силой он бы прожил многие столетия и в слабом магическом поле Земли. Сутки агонии стоили веков власти.