Эльф ожесточенно отразил несколько выпадов, скорость поединка с первого мгновения превышала восприятие человека, они носились со стремительностью двух пуль. Не замечали ни тронный зал, ни пол под ногами, перемещались по потолку и остаткам стен. Два ожесточенных существа. Сумеречный Эльф и Нармо Геолирт. Такой же… Как кривое зеркало на Стража — Разрушитель.
Мечи сцепились завывающими койотами, сталь звенела, отражая полупрозрачные лезвия, а противостояние перенеслось на уровень линий мира. Нармо с бессмысленным торжеством ломал их, превращая пространство вокруг себя в черную дыру. В нее уже утягивало мелкие предметы, ветром клубилась пыль, создавая смерчевые вихри.
«Еще немного — и Эйлис расколется на части!» — спохватился Сумеречный.
Тогда он немедленно перенесся на уровень рычагов, знакомый, изведанный. Однако обычно он лишь немного что-то подправлял, опасаясь сломать, ныне же приходилось улавливать неполадки небывалой величины. Линии лопались, как сосуды, и из них с неуловимым протяжным воем вытекала белесо-синими светящимися облачками сама жизнь. Страж судорожно восстанавливал то, что Нармо рушил каждым своим движением. Но все спешные действия напоминали наложение крошечного пластыря на поврежденную артерию. Обезумивший чародей, похоже, даже не понимал, что творит.
«Ты рушишь мир!» — безмолвно кричал Сумеречный, пока его меч выписывал пируэты бессмысленных атак. Призрачные когти переливались теперь всеми оттенками самоцветов, замутненных дымчатыми топазами.
Нармо совершал обманные выпады, заставляя противника пролететь вперед, подставить спину. Но Эльф не поддавался, он лишь изворачивался угрем, чтобы не попасть под лезвия. Пусть он и не пострадал бы, но соприкосновение с такой запрещенной магией могло пробудить и его тьму. Казалось, он вновь сражался с самим собой. Со своим «потерянным братом», этим уродливым двойником, который в итоге оказался ничем не лучше тех, кого жестоко высмеивал.
Линии мира беспощадно лопались, на них спрутом наползала тьма, вздувались ожоговыми волдырями следы от прикосновения пустоты, черной дыры, тотального небытия. Антибытия без души и назначения.
Страж, нервно щелкая зубами, стягивал края ран, штопал их, словно полевой хирург под обстрелом. А со стороны врага в ход и правда пошли ядовитые зеленые колья-стрелы, они неслись осколками разбитых витражей, впивались в кожу. Эльф не обращал внимания, отмахивался, как от назойливых слепней. Нармо точно не стремился его убить, он взывал, требовал возвращения той страшной части Стража, появление которой ознаменовало бы эпоху катастроф, конец времени и Вселенной. О да! Нармо Разрушитель искал себе союзника.
«Я рушу мир! Я рушу! Но ты ведь не умрешь! Ты не можешь умереть, не можешь чувствовать боль. Так получи же! Все, что ты сторожил, будет разрушено! Хоть кто-то должен сделать тебе больно за то, что ты всех нас так „бережешь“», — ядовито огрызался в своих мыслях чародей, правой рукой атакуя сверху вниз, а левой — по-медвежьи наотмашь.
Эльф с места ловко перескакивал через противника, оказываясь у того за спиной. Но достать его все еще не удавалось, а пару раз, когда меч царапал черные пелены этой «мумии», лезвие лишь звенело, как при соприкосновении с прочнейшим доспехом.
— Я рушу мир! — возопил Нармо, но тут же рассмеялся. Сквозь его искаженное лицо проступали чужие черты, казалось, изнутри рвались еще сотни личностей. Они раздирали кожу до голого черепа. Но через мгновение разложение вновь собиралось единым образом, вновь ухмылялся, как варан, Нармо Геолирт.
— Кстати, из особого расположения к тебе, я даже оставлю Элинор в живых, — пошло рассмеялся он, обрушиваясь на Сумеречного с потолка. — Вы будете танцевать на выжженной земле! — но вновь им завладевали чужие воспоминания, он вопил, как одержимый: — Да! И, возможно, даже править устроенным мной хаосом!