«Где мы? — признался себе Раджед. — Мы были в паре шагов от выхода. Но где мы теперь? Я не ощупывал стены и не запомнил ориентиров, да и количество поворотов… Проклятье! Мы окончательно загнали себя в ловушку! Мы не успеем… не успеем спасти Эйлис… Да и как?» — Вновь отчаяние заполоняло бурьяном мысли. Руки опускались, в будущем вырисовывалась картина мучительной смерти от жажды и голода. Кинжал… Да, еще оставался кинжал. Убить Софию, чтобы она не мучилась? Нет, такой исход резанул почти физической болью хуже всех лезвий врагов и клыков чудищ. Не сдаваться! Никогда и ни за что! Они победили монстра, но… никто не говорил, что вокруг не бродят твари еще страшнее.
«Ты помнишь? Для магии не нужны самоцветы», — донесся в самый темный час светлый глас.
— София? Это ты?
— Я молчала, — растерянно отвечала возлюбленная. В темноте отыскался кто-то еще, кто-то шептал верные слова. Раджед оцепенел, потому что голос исходил от стен, звенел в воздухе. И сквозь него проступали отчетливо линии мира, светились, вырисовывая очертания предметов. Эти струны, через звон которых обращался сам мир. В кромешном мраке сияние лишь усиливалось, ведь самое главное не зрение схватывает.
«Но как? Здесь подавляется вся магия!» — поразился Раджед. Однако он слышал… Да, с ними говорил сам Эйлис! София согласно кивала, она тоже внимала.
И очертания предметов лишь ярче проступали сквозь сомкнутые веки. Раджед привычно потянулся в одной из нитей, осознавая, что магия не покинула его вместе с фамильной реликвией. Теперь лишь немного печалила утрата памятной вещи, впрочем, время иссякало. И всходами первых трав трепетали струны мира.
— София, помоги мне, — по наитию попросил Раджед, передавая возлюбленной линии мира, словно поводья смирной лошади. Теперь он нащупывал нужные нити для перемещения прочь из лабиринта обратно в янтарный льорат. Тогда-то пред его взглядом возникло четкое видение: Нармо и воронка, ожесточенное сражение с Сумеречным Эльфом, страшное падение с самой вершины башни, что превышала по размерам самые высокие горы. О! Верный старый друг! Не предал, не сбежал! Защищал портал от чудовища, коим представал теперь Нармо. Ничем не лучше того гигантского таракана, который пропал в недрах бездны.
«Скорее! Скорее! Вы должны помочь Сумеречному!» — твердил едва уловимый голос. София согласно кивала, легко дотрагиваясь до линий мира. Эйлис! Эйлис поверил в своих обитателей, своих блудных сыновей! И под конец, на грани гибели, давал доступ к невиданной силе, вероятно, чтобы потом отнять ее уже навсегда, застыть одним из множества миров, где не случаются чудеса, а все идет лишь от людского выбора. А пока линии податливо слушались прикосновений, сворачиваясь в привычный портал.
***
Спустя несколько минут Раджед и София с наслаждением вдыхали свежий воздух знакомых просторов у подножья башни. Чародей же поморщился, когда оценил масштабы разрушений. Его родное гнездо горело, пробитое насквозь, как решето, из которого вырывались огненные языки. София скорбно дотронулась до руки возлюбленного. После пережитого ужаса ее пошатывало, но она старательно скрывала. Она не предполагала, что путешествие в Эйлис окажется настолько устрашающим, намного более опасным, чем семь лет назад. Впрочем, после пережитого тогда она уже не находила себе места на Земле.
— Мы выбрались, родная, мы выбрались, — хрипло выдохнул Раджед, обнимая Софию, однако тут же спохватился: совсем близко продолжался поединок Сумеречного Эльфа с Нармо. Впрочем, самих его участников скрывала плотная стена черно-белой пыли, клубившейся тяжелой завесой. Под их ногами плавились камни, на валунах оставались выжженные следы.
— Иди! Помоги ему! Иди же! Со мной все будет в порядке, — решительно ответила София, щурясь. После тьмы блеклый свет дня все еще слепил глаза. Хотелось закрыть их и созерцать только линии мира. Впервые она почувствовала то же, что и Раджед: не магию, а нечто большее, связь с душой. Не требовалось ни сложных заклинаний, ни хитрых талисманов. Лишь вера в свои силы и неуловимый диалог с самим миром. София не догадывалась, как выразить это словами, лишь ощущала. Ее покинул страх за свою жизнь, иссякла паника перед неизведанными далями. Пение Эйлиса пронизывало каждую клетку, но ныне в его стройный гул врывалась беспощадная какофония: на вершине башни кружилась темная воронка, которая затягивала и разрывала чудесные сияющие линии и рычаги. И это наводила настоящий ужас, как взгляд самой бездны. На ее фоне меркли все монстры и каверзы лабиринтов. Ничто! Тотальное исчезновение!