Анна с Джельеттой также никогда не были близки. Между ними не было никакой вражды, они просто были разные, как день и ночь, даже когда были совсем детьми.
Когда Анна встретила Джеймса, он захватил ее. Она не видела никого другого, не хотела никого другого. Пропасть между сестрами стала шире. Джульетта часто думала, что Анна с Джеймсом были единым целым, что даже их собственная дочь не была к ним так близка, как они друг для друга.
Она подозревала, что их семья была настолько изолирована, потому что Джеймс не отпускал Анну от себя ни на шаг. В нем было что-то такое, что Джульетта не могла разгадать, и это ее пугало. Какое-то естественное лидерство, харизма, из-за которой он отличался от остальных. И эта его мать, Мораг... Она была очень пугающей женщиной. Анна обожала ее, но Джульетта думала, что она была ведьмой.
Они превратили Анну в Миднайт, забрали ее себе, и ей, кажется, не нужно было ничего другого. Семья Миднайтов была загадкой для Джульетты. Она бывала в их особняке на Айле однажды, и ей было даже страшно там. Бесконечные комнаты, заваленные пыльными книгами и антиквариатом, предки Миднайтов, глядящие на нее со стен... Джульетта постоянно думала о семейке Аддамс. Она думала, что если бы Анна вышла за кого-нибудь другого, кого-нибудь нормального, их жизни были бы совершенно другими.
Несмотря на все это, сестры любили друг друга, и Джульетта была в шоке, когда Анна погибла. Она всегда имела слабость к Саре — такой вдумчивой, умной, по сравнению с ее веселыми и кокетливыми дочерьми. Но Сара думала, что Джульетта и в подметки не годилась ее потрясающей матери.
Если бы только она знала, сколько раз Джульетта умоляла Анну обращать больше внимания на Сару, проводить с ней больше времени, смотря на то, какой встревоженной и напуганной всегда казалась девочка. Она же не знала, что то, что она видела, было лишь вершиной айсберга жизни Сары.
Джульетта ничего не знала о миссии Миднайтов, конечно, и была вне того самодостаточного союза, который сформировали Анна с Джеймсом. Она никогда бы не стала подозревать, что на самом деле происходит в жизни Сары — как ее родители уходили почти каждую ночь, как иногда они даже не возвращались целыми днями... Если Джульетта не могла присмотреть за ней, они оставляли ее в одиночестве с запиской, что если кто-то постучится в дверь, она должна сказать, что мама с папой уехали в магазин. Сара никогда не узнает, как сильно Джульетта хотела посидеть с Сарой, и как ее родители снова и снова отвергали помощь, думая, что Сара справится сама, что она должна справиться. Эту жизнь дала им судьба, и у них не было другого выбора. Они были слепы к страданиям дочери, а Джульетта их видела.
И все же, Сара идеализировала их, а Джульетту видела как какое-то бледное, безжизненное подобие ее несравненной матери.
Джульетта никогда бы не сказала. Она никогда бы не рассказала Саре о том, что думала, что Джеймс с Анной не уделяли ей должного внимания, что их жизни должны были крутиться вокруг драгоценной дочери, так же, как ее и Тревора крутились вокруг их дочерей. Она никогда бы не сказала, что заслуживала больше времени, больше внимания, и что ни одна из ее дочерей не тревожилась бы так без того, чтобы не быть успокоенной, без какой-либо помощи. Джульетта никогда не могла ничего сказать за спиной у сестры при ее жизни, и тем более не стала бы сквернословить на нее, когда она мертва. Сара бы все равно не послушала.
Но глубоко внутри, Джульетта была в ярости. Она не могла понять как такая милая, чувственная, красивая девочка доведет свои руки до такого состояния уборкой, думая, что никто не заметит. И в самом деле, не заметил никто, кроме Джульетты. Ради Бога, отец Сары был врачом — как он мог не видеть ее рук? Кажется, они даже не замечали, что подготовка к школу у Сары занимает два часа, потому что ей требуется, как минимум дважды снять и надеть свою школьную форму, правильно заплести волосы и двенадцать раз расправить юбку. Она впадала в панику, если что-то выглядело не так как нужно. По дороге из дома она вымывала всю кухню, выстраивала обувь в правильном порядке, перевешивала пальто на вешалке — это была ее работа, ведь они никогда не вешали их правильно. И, наконец, ее последним заданием была полировка чертова телефона в коридоре, потому что один единственный отпечаток пальца может заставить ее переделывать все сначала. И все это еще до того, как она попадет в школу. К тому времени, когда она заканчивала, она уже была жутко уставшей — Джульетта и сама уставала смотреть на нее в таком виде.
Каждый раз, когда Анна и Джеймс просили ее присмотреть за Сарой, Джульетта приходила домой, беспокоясь за рассудок своей маленькой племянницы. Но она не знала, как выразить это словами. Тревор совершенно не понимал, а Джульетта не могла объяснить.
Никогда не знал. Никто никогда не знал. Анна никогда не упоминала, чтобы кто-то из учителей Сары заметил. Но даже если и заметили, Анна и Джеймс отделались бы от них, как от самой Джульетты.
Может, однажды, она могла бы рассказать Гарри. Может, он сможет помочь Саре.
— Это Шивон и Салли, наши дочери, — обе блондинки были одеты в школьную форму, но они превратили ее во что-то совершенно иное: черные мини-юбки, намного короче, чем у Сары, голые ноги, жуткий слой блеска на губах и шокирующий розовый лак на ногтях.
Шокирующий— ключевое слово.
Гарри пожал им руки. Старшая, Шивон, смутилась.
— Приятно познакомиться.
— С тобой тоже, — сказала Салли. Шивон не сказала ничего, она просто пялилась на него своими сияющими глазами и послала улыбку, которая одновременно была застенчивой и очень, очень ясно выражала ее намерения.
« Как девушки это делают? »— подумал Гарри удивленно.
Желудок Сары сделал сальто. Ее до ужаса раздражали ее кузены. Теперь Шивон флиртует с Гарри!
— Как ты, милая? — Джульетта положила руку на лоб Сары. Саре не нравилось, когда к ней прикасаются.
« Почему бы им не оставить меня в покое? »— подумала она и сразу же почувствовала себя неблагодарной.
— Я принесла тебе шоколадок и маленький подарок.
Салли присела на кровать, сминая ее одеяла. В груди у Сары образовался комок.
— Почему вы не в школе? — спросила она их.
— Мы ходили к стоматологу. Мы думали, что сможем пойти с мамой и папой повидать тебя, перед тем как вернуться туда.
Как же мне повезло.
— Открой подарок, — перебила Джульетта.
Сара начала разрывать оберточную бумагу, и Джульетта увидела ее руки, израненные и потрескавшиеся с прошлой ночи. Она сглотнула. Как же она хотела забрать ее к себе домой.
— Спасибо, он такой красивый, — Сара была искренне тронута. Она не могла поверить глазам. Это был идеальный подарок. Комплект из дневника и фотоальбома, оба в шелковых серебристых обложках. В дневнике была фиолетовая лента в качестве закладки, а сам он был таким белым и гладким, таким непохожим на ее старый, толстый, черный дневник снов. Он пах новой, нетронутой бумагой.
— Я думала, тебе понравится. Он может помочь тебе выпустить пар, знаешь... Можешь записывать туда свои мысли или беспокойства. Проблемы всегда легче решать, если рассказать о них кому-то.
— Это альбом для фотографий тети Анны и дяди Джеймса, — добавила Салли.
— Спасибо. Правда, — сказала Сара, ее глаза наполнились слезами. Глаза Джульетты тоже были подозрительно сияющими.
— Я пойду приготовлю обед. Я купила некоторые продукты для вас, — Джульетта подмигнула, быстро отворачиваясь.
— Спасибо, — прошептала она.
— Салли и Шивон могут составить тебе компанию.
Замечательно.
В ту же секунду, когда дверь закрылась, Шивон взволнованно села на кровать Сары.
— Сара! Это твой кузен?
Салли закатила глаза. Брайони, Элис, а теперь еще и Шивон. Кто знает, почему Гарри так впечатлил моих подруг. Ладно, он красивый, будем смотреть правде в лицо. Но это уже слишком!