И теперь ей все больше казалось, что вороны смотрят на неё. Она даже начала ходить по квартире туда сюда, чтобы это проверить. И вроде как подтвердила эту свою безумную гипотезу, насколько это можно вообще подтвердить. Но так как ее жизнь сейчас превратилась в черт знает что, то почему бы и нет. Эта мысль показалась ей забавной.
- Это что-то новенькое. Тебе следует продолжать думать в этом направлении, иначе совсем потеряешь свою жизнь.
Доух приземлился только что на подоконник, и когда говорил внимательно смотрел на Еву. Так внимательно, что казалось рассматривает ее душу, саму ее суть, и теперь знает то, чего сама Ева о себе никогда возможно и не узнает.
- Не давай тоске оделеть тебя. Это не твоя тоска, тебе нужно с ней бороться. Иначе она заберет твою жизнь.
Ева стояла босиком на полу в тоненьком халате, укрывшись пледом, на голове был пучок из волос, глаза опухшие от слез и вообще было ощущение, что она истощена. Но зимний холод, который дул из открытого окна держал ее в кое-каком сознании.
- Я не могу, я уже ничего не могу. - сказала она, каждое слово ей давалось с трудом, она заплакала. Стояла и слезы текли по щекам, она даже не пыталась их вытереть. Просто стояла там посреди комнаты обессиленная.
- Можешь, еще можешь. Ты уж прости, что раньше не пришел. Но мне казалось, что все тут образуется. А теперь вижу, что нет. Поэтому я тебе помогу. А ты можешь мне.
- Ты посмотри на меня, меня уже практически нет. - слова звучали так тихо, что только Доух и мог их расслышать, ведь он слышал даже, то что не говорят.
- Если бы тебя уже не было - это было совсем плохо. А так ты есть. Вороны говорят, что тут эпицентр эпидемии. Сны снятся не только тебе, а всем жителям города. Но ты держишься очень даже хорошо. И только ты можешь это остановить.
- А ты кто? - она посмотрела на подоконник на нем сидел Доух в облике большого черного ворона, такое описание лучше всего подходило под то, что видела Ева. Она посмотрела ему в глаза и ей стало непосебе, но его взгляд дал ей какую-то незримую опору. Это было странно, но она почувствовала, что существует, что она есть на самом деле. Давно не ощущала ничего подобного.
- Мое имя Доух. Мы с тобой еще познакомимся поближе, девочка. Давай сейчас поможем городу и его жителям. Мне нужна твоя помощь.
- Но я не могу! - Ева наконец-то начала чувствовать холод, и накрылась еще и одеялом.
- Можешь. Это не твои кошмары, они вообще не человеческие. Они с Мертвого города. И тоска внутри тебя - тоже не твоя.
Еву бросило в жар и хотелось уснуть, от этих всех разговоров.
- Только не спи, тебе нельзя спать. Если сейчас уснешь, тебя заберет Мертвый город. И тогда будет один вечный кошмар. Ты же этого не хочешь?
Ева не хотела, но она была обессилена, казалось, что она не принадлежит себе. Что она не может управлять своим телом и своими мыслями.
- Девочка сними с себя одеяло, чем теплее, тем больше ты хочешь спать. Спать тебе сейчас никак нельзя.
Мысль о том, что ей нужно убрать теплое одеяло навеевало на нее ужас. Казалось, что ее хотят убить, как минимум. Как можно взять и снять с себя одеяло. Что тогда вообще останется от ее жизни. Тоска снова накрыла ее, стало невыносимо больно в груди. Но все же стащила с себя одеяло, казалось, что потратила на это последние силы.
- Вот, умница. А теперь давай вспомним, когда все это началось.
Ева не помнила не то, что когда это началось, она не помнила ничего, кроме жуткого страха. Как будто в ее жизни больше никогда ничего и не было.
- Я не помню. - только и смогла прошептать.
- Согласен, вопрос достаточно сложный. Давай начнем с чего полегче. Что ты вообще о себе помнишь?
- Ничего, только боль.
- Девочка, тебе нужно попытаться вспомнить. Это единственный вариант, как ты сможешь себя спасти.
- Но я не помню...
- Это ты так думаешь. Давай, приложи усилия и у тебя выйдет. Скажи, вот ты любишь груши?
- Груши? - Ева замерла на мгновение, пытаясь вспомнить, что вообще такое груши, что это слово из себя представляет для начала, и уже потом как-то попытаться определить свое отношения к ним.
Невероятной силой воли Ева вспомнила, что в мире бывают груши, что это такой фрукт, как он выглядит и даже какой на вкус. Потом подумала, насколько они ей нравятся.