Сара поместила сапфир прямо в центре комнаты на полу, а один прижала к сердцу. Они переглянулись.
Мое первое заклинание.
Глава 14. Музыка
Между нами нет больше слов,
Лишь песня .
Гранд-Айл, Луизиана
— Он понятия не имеет, Шон. Но он отличный рыбак, — Майк просматривал страницы в Интернете, разговаривая с Шоном. Найл, как обычно, был на пляже.
— Что?
— Он ходит ловить рыбу каждую ночь. Сам берет лодку. Без удочки, или сетки. Возвращается с большим количеством рыбы, чем мы можем съесть.
— Круто. Ты слышал, как он поет?
Майк закатил глаза.
— Круглосуточно. Я теперь знаком с каждой ирландской песней из прошлого, настоящего и даже с несколькими из будущего. Но нет, он не пел так, как ты имеешь в виду. Хорошо, что ему не пришлось.
— Ага. Значит, вы все еще в безопасности.
— Надеюсь, что так и будет продолжаться. Как у тебя дела?
— Не страннее, чем обычно. Цапля... она в порядке.
Глаза Майка расширились. Он с такой нежностью произнес имя Сары. Это прозвучало очень, очень лично.
Он влюбился в нее, или что? Это бы очень усложнило ситуацию.
— Ладно, я пойду. Пошлю тебе Сигнал. — Сигналом было сообщение, которое они посылали друг другу каждое утро и ночь, чтобы удостовериться, что они в порядке. Чтобы удостовериться, что они живы.
— Ага. А вот и Найл. Господи, дай мне сил.
Майк слышал, как Шон засмеялся, нажимая кнопку «окончить разговор».
— Вот. Наш ужин, — Найл бросил мокрый мешок на неровный деревянный пол лачуги. С его каштановых волос капало.
— Раки, — лицо Майка помрачнело.
— И моллюски, — бодро добавил Найл.
— Прекрасно. В смысле, я люблю морепродукты, но мы не едим ничего, кроме них. Я превращаюсь в морского котика.
Тень улыбки промелькнула на губах Найла, настолько быстро, что вы могли бы подумать, что ее никогда там и не было. Моль плясала вокруг газовой лампы, отбрасывая странные тени на стены и их лица.
Затянулась пауза, пока Найл изучал облупившуюся краску на оконной раме, погруженный в свои мысли.
— Мне интересно, когда мы сможем пойти домой, — сказал он. Он выглядел очень юным, очень бледным. « Ему всего семнадцать », — задумался Майк. И его жизнь уже была довольно запутанной, даже прежде, чем все это началось.
— Скоро. Мы найдем способ.
— Мы даже не знаем, кто за нами охотится. Кто стоит за всем этим.
— Пока нет. Но мы узнаем. Теперь, почему бы тебе не спеть что-нибудь для меня? Это поднимет тебе настроение.
— Правда?
— Нет.
— Я так и думал. Пойду, разожгу огонь, — Найл добродушно пожал плечами. Его невозможно было разозлить. Он был таким мягким.
— Иди.
— Кстати, меня не будет сегодня ночью.
— Тебя что?
— Не будет. Пойду искать веселье.
— Не пойдешь.
— Пойду.
— Найл, ты не можешь пойти. Это опасно. Мы не можем привлекать к себе внимание, ты это знаешь.
— Попробуй остановить меня.
— Попробую!
— Ты не можешь.
— Господи, Найл...
— Пойдем со мной.
— Ни за что. Я не иду, и ты тоже.
— Мы идем. Ты не хочешь, чтобы я оглушил тебя своим волшебным голосом, а?
— Отвали, Найл.
— Всего одна ночь. Одна ночь. Ты пойдешь, правда?
Майк вздохнул.
— Ладно, ладно. Я покажу тебе, как развлекается Луизиана. Крепись.
Час спустя вокруг них играли аккордеон и скрипка, а сами они неуклюже танцевали со стаканами в руках. Когда мелодия закончилась, серые глаза Найла светились от алкоголя и счастья этой украденной ночи.
— Это было потрясающе!
— Это был каджун, друг мой! — воскликнул Майк, одной рукой обнимая миловидную француженку. — Это наша музыка!
Найл передал Майку свой стакан. Он встал прямо под небольшой деревянной сценой и прошептал что-то скрипачам. Толпа ждущих глаз повернулась к нему.
— Это для цапли, — голос Найла был ясным и незнакомым в выжидающей тишине.
Он начал играть. Это была запоминающаяся, грустная мелодия о туманных холмах, ветре и сером океане. Она рассказывала о его доме далеко-далеко, о сожалении и страхе перед будущим. Все вдруг умолкли, словно загипнотизированные.
Когда Найл спустился со сцены, публика не знала что сказать, так же, как и Майк. Все, что он мог сделать — передать Найлу его стакан.