Его ладони взмокли, он с трудом стянул с себя лайковую перчатку и вдруг уронил ее в воду: она падала долго, вылавливая свет нижних иллюминаторов, похожая на человечка, беспорядочно машущего конечностями. Браун пожал плечами, стянул вторую, ставшую ненужной, и бросил вниз, чтобы еще раз вызвать образ человечка…
Он увидел возбужденную группу людей, пассажиров первого класса, идущую навстречу. Они жестикулировали и говорили громко, не опасаясь, что кто-то посторонний услышит… Браун вернулся в каюту. Быстро, как солдат, разделся, лег и потушил свет.
Ложная тревога… Из подслушанного разговора он узнал, что переполох вызван лишь тем, что какая-то подвыпившая пассажирка пыталась свести счеты с жизнью, бросившись с высокой кормы в океан. По всей вероятности, ее удалось спасти.
— Интересно, — есть ли у нее этот крест?… — была его последняя мысль перед провалом в черную бездну сна.
Проснувшись, Браун не торопился вставать с постели. Он с удовольствием вспомнил вчерашнюю работу, подумал, что надо бы кое-что поправить… Также что-то не вязалось и с вечерними размышлениями насчет хиромантии. Почему-то не выходил из головы и случай с пассажиркой, которой надоело жить…
Итак, продолжим. Доверие к хиромантии вовсе не обязательно должно предполагать религиозный строй мышления. Не допуская ни существования Бога, ни осуществленность будущего, можно все же обосновать хиромантию как науку.
Допустим, что дактилоскопические знаки свидетельствуют не о будущих событиях с индивидом, которых еще не существует, а об его здоровье и свойствах характера. Почему бы нет? Ведь можно прочитать известный диагноз по каким-то вторичным признакам — шанкрам, папулам и розеолам, например…
Мы видим у кого-то треугольник на бугре Юпитера, который означает не более чем воинственность характера. Логично предположить, что, в случае войны, этот храбрый мужчина окажется в первых рядах. Не мудрено, что голубая брошюра указывает, будто сей знак предвещает гибель на поле сражения. Разумеется, определив этот знак поголовно у молодого поколения целой нации, можно с успехом предположить, что вскоре вся эта страна может быть ввергнута в войну, поскольку не может кончить миром нация воинственных мужчин. У этого немца, коннозаводчика, также был треугольник…
«Смерть от воды» предполагает более тонкие размышления. Допустим, этот крест сигнализирует о невосприимчивости данного организма к морской болезни, а его отсутствие, напротив — о водобоязни. Вполне логично, что именно эти люди предпочитают передвигаться морем. Естественно, что часть из них гибнет в кораблекрушениях… Нет, не годится.
Браун вышел на палубу и обозрел океан. Чистое небо, чистая вода, послезавтра судно прибудет в порт. Ни малейшего признака шторма, да шторм этой махине и не страшен. Никакой вибрации, кроме ненавязчивого, как бы отдаленного гула машин. Если бы Браун чуть больше любил мир, он бы не преминул полюбоваться чистотой и гладью этого темно-голубого простора…
К обеду он испытывал страшный голод.
— Мистер Браун, вы нас совсем забыли! — воскликнула американка Сесиль при его появлении в ресторане.
У нее была дурная привычка облизывать верхнюю губу во время разговора. Вероятно, таким образом она надеялась привлечь мужчин. Каких мужчин? Браун нервно сглотнул. Ведь за этим столом, кроме пожилого коннозаводчика, был только он, Браун… Нет, невозможно. Завтра они расстанутся навсегда, а в приличном обществе нужно минимум неделя, чтобы исполнить программу. Будь эта шлюха чуточку вульгарнее, грязнее, он нынешним же вечером умыкнул ее куда-нибудь в спасательную шлюпку, под брезент. Чем гаже и нелепее место, тем грязнее шлюха.
Если, к примеру, продолжить знакомство, разыскать ее потом где-нибудь в САСШ… Нет, никогда у него не хватало времени, чтобы попусту тратить его на женщин. Всю жизнь Браун довольствовался проститутками да женами своих друзей.
О, если бы он был нормальным человеком, способным забыть все на свете из-за какой-то юбки! Он бы сейчас не отстал от американки, всюду бы сопровождал ее, крутил бы роман на зависть пассажирам, говорил без умолку о литературе, о политике…
Ретировавшись в свою каюту, «домой», Браун извлек из саквояжа рукопись и принялся за правку.
И снова пропустил ужин.