– Я иду первым, так что в любом случае, подопытный человек – это я, а не вы. Не переживайте, Лариса Анатольевна.
– Но ведь вы можете лишь расшатать ступень, а подо мной она уже может обвалиться! – Это была последняя попытка отсрочить неминуемое.
– Не будьте трусихой, – весело подбодрил её Мицкевич, сейчас он выглядел, как озорной подросток, забравшийся на запретную территорию стройки какого-нибудь дома. – Где ваша жилка авантюризма и жажда приключений? Такой шанс выпадает раз в жизни! Воспользуйтесь им и насладитесь.
«Чокнутый!» – только и подумала Лариса, но вслух ничего не сказала. – «Все мужчины сдвинуты и помешаны на самоубийственных авантюрах».
Ступени высеченной в скальной плите лестницы были устроены таким образом, что имели отступ от вертикальной поверхности порядка тридцати сантиметров и уходили вверх под плавным наклоном диагонали прямиком к каменной массе «грифона». Ширина каждой ступени годилась для ноги человека со средним размером стопы и тому, у кого она оказалась бы длиннее, пришлось бы не сладко, особенно, когда нужно было бы спуститься вниз. Когда Лариса прошла девять ступеней, её вдруг осенило – обладатели длинных ног не спускались со стен! Их, скорее, приносили в жертву. Подняться-то они могли, но вернуться обратно им было не суждено.
Девушка посмотрела вниз и пошатнулась, она и не ожидала, что так высоко можно подняться за каких-то девять ступеней. Внизу осталась стоять Люда, она всё так же прижимала тетрадь и странно смотрела на поднимавшихся людей. Кажется, с её глазами что-то было не так, они потемнели и перестали блестеть, став матовой чернотой. Или это была всего лишь игра света?
Лариса вжалась спиной в стену, в голове будто что-то порвалось и зазвенело, несколько секунд девушка ничего не слышала и не видела, она лишь стояла и боялась шевельнуться, чтобы не упасть вниз.
Вакуум боли спал, как только её плеча коснулась чья-то рука. Сергей шёл замыкающим и вовремя поравнялся с Ларисой, чтобы поддержать её и успокоить. А ведь она чуть не выронила свою дорогущую камеру с отснятым за предыдущие дни материалом.
– С вами всё в порядке, Лариса? – Прикосновение его пальцев было сильным, но бережным и таким тёплым, в отличие от камня, холодившего спину.
– Спасибо, ты вовремя. Голова закружилась немного. Теперь я смогу взобраться, – благодарно кивнула девушка. – Но ты подстраховывай меня на всякий случай. Пожалуйста.
– Без проблем, – ответил Сергей.
Лариса ещё раз кинула взгляд вниз, голова не кружилась, хоть и болела по-прежнему, Люда стояла на том же месте, но её лицо было опущено вниз.
«Мне показалось. Солнце бьёт прямо в глаза и мне всё показалось» – убедила себя Лариса, продолжив восхождение на стену.
Когда она добралась до последней ступени, пришла к ещё одному выводу – на стену должны были взбираться только в тихую спокойную погоду. Если бы дул сильный с порывами ветер, то никто из участников ритуала не добрался бы живым наверх или вниз. Это было попросту невозможно из-за отсутствия вспомогательных поручней и слишком малых габаритов ступеней.
Площадка, открывшаяся наверху, поразила Ларису идеальной прямоугольной формой, также имевшая ровную блестящую поверхность, обработанную неведомым инструментом. Глянец камня мог сравниться лишь с зеркалом по отражающей способности и глади.
«Это место идеально подошло бы под вертолётную площадку» – мелькнуло в голове Ларисы.
– Как ощущения, друзья? – восклицал Мицкевич. – Какова панорама, а? Где ещё вы подобное увидите и ощутите?
Да, Мицкевич был прав, обзор, открывавшийся с высоты Врат, был грандиозен по масштабности. Лесное море с переливами от буро-зелёного до золотисто-медового цвета простиралось внизу и распространялось во все направления столь далеко, насколько мог охватить человеческий глаз.
С этой вышки Лариса лучше всего видела, как осень незаметно втиралась в конец лета, стараясь мягко и осторожно отвоевать себе владения на будущее. На удивление, ветра на высоте не было, хотя возвышаясь над лесным краем и ощущая необычный прилив свободы, хотелось, чтобы лицо, изрядно разрумянившееся на солнце, обдувал свежий бриз, пусть не сильный, но желанный.
– Се-рё-га! Се-рё-га! – Рядом Мицкевич крепко обнимал на радости племянника, тот улыбался и отвечал объятием с не меньшей силой. – Мы это сделали! Мы одолели суеверия этих зазнаек-профессоров и академиков! Вот вам бабушкины сказки! Вот вам!
Такими счастливыми она и запечатлела их на снимке, подобные кадры были её слабостью и гордостью в личной коллекции фотокарточек. Людские эмоции очень сложно захватить на камеру, а моменты для этого так редки и уникальны.