Удары повторились, дверь поддалась, петли вырвало с мясом, и огромная волчица ворвалась в затхлое помещение чердака. Роберт выпустил все пули в жуткого зверя, но они пролетели вскользь, не причинив животному никакого вреда. Жуткое рычание вогнало бывшего друга и помощника Максимилиана Грея в ступор, мужчина не мог отвести глаз от человеческого взгляда волчицы, кругами ходившей вокруг него.
– Смотри и помни! – Эти слова в голове его отозвались колоколом, а зверь устремился к шкафу, где затаилась третья жертва.
– Нет! – только и смог выкрикнуть Роберт, когда услышал предсмертный крик Агнессы.
Затем раздался чудовищно-противный звук раздираемой плоти, по полу к ногам мужчины спешил тонкий ручеёк уходящей жизни. Волчица с выпачканной мордой посмотрела ещё раз на мужчину и скрылась в проёме выбитой двери.
Роберт, наконец, сбросил странное оцепенение, сковавшее все члены его тела, и подошел к опрокинутому шкафу, под которым разрасталась лужа. Агнесса лежала с широко раскрытыми от ужаса глазами, её рот перекосило, всё лицо было запачкано, а там, где раньше была изящная тонкая шейка с манящей впадинкой, теперь зияла большая дыра из которой, булькая, извергалась кровь.
Роберт неосознанно перехватил рану ладонью, пытаясь остановить кровотечение. Он выл, почти как зверь, потом он закрыл ей глаза, протёр лицо и поцеловал.
***
Убийство шло за убийством, кровавая петля сужалась, оставляя на десерт Роберта и его семью. Вначале им владел холодный расчёт, он надеялся на технику и людей. Но когда погибла его сводная сестра, тогда в нём что-то дало сбой, и он впал некое суеверие, что имеет дело не с оборотнем, а с духом обманутого и преданного им друга, вселившегося в тело дочери и управляющим ею для свершения праведной мести.
Роберт Юхан осознавал, что всё сбывается в точности, как и пообещала Марьям у кладбища тем злополучным днём – она забирала родных и близких ему людей, забирала неверных партнёров и скользких дельцов, осушала семьи, устроила кровавый праздник смерти. Все жертвы прекрасно знали, что их песенка спета и ожидали своей участи в жутчайшей агонии страха.
Порой ему казалось, что зверю достаточно лишь раскаяния жертвы и прохождения ею той тропы жути, что домысливает разум. Но, увы, он и сам был свидетелем отчаянных попыток людей перед клыками своей смерти, вымолить прощение и раскаянием заслужить помилование. Смерть неумолимо прибирала всех, оставив его на конец своей охоты. Волчица не знала жалости.
Они уехали в другой город, сняли квартиру, где можно было затаиться на какое-то время. Он установил датчики слежения на окнах и людей у двери. Он продумал всё, но всего никогда нельзя предусмотреть.
Он знал, что она придёт, надеялся на чудо, что она собьётся в пути, её переедет грузовая фура, она устанет или заболеет смертельной болезнью – но в глубине души, где-то очень-очень далеко он знал, что она всё преодолеет ради мести. И ни мольбы, ни увещевания, ни пули и огонь, ничто не спасёт от её волчьих клыков.
На грани отчаяния он хотел уйти из жизни сам, добровольно, но заставшая его в критический момент жена помешала свершиться акту самопожертвования, именно так он считал и понимал тот шаг, на который шёл ради спасения семьи. Именно тогда он принял, что смерть ему суждено встретить в лицо, ибо это неотвратимо. К тому же, Роберт по натуре был борцом, а минутная слабость прошла, сменившись решительностью и яростью.
Они спали в своих кроватях, забывшись снами, облегчавшими их бегство от судьбы. Роберт проснулся от странной глухой возни, исходившей где-то со стороны входной двери. Тишина вновь вернулась, но не одна. Чьё-то беззвучное дыхание распространилось на всю квартиру, пропитав воздух тяжелым и давящим тленом страха.
Он вскочил с кровати, жена, не ведая беды, мирно спала тут же. Накинув халат, Роберт Юхан прокрался в тёмную гостиную, а затем, помедлив, сделал шаг в направлении входной двери, за которой несли охрану его люди. Дверь оказалась незапертой вопреки технике безопасности, которую он сам составил для своих подчиненных, которых и обнаружил за дверью бездыханными и с разодранными глотками. Люди заснули на ночном посту, и волк легко с ними расправился.
И тут мороз ужаса прошёлся по его крови – волчица в доме! Там, где его спящая жена Вилора, там, где его дочери Алекса и Эмма! Ноги парализовало, и он ударил по ним кулаками, чтобы заставить сделать пару шагов обратно в чёрный зёв квартиры, погружённой в пугавшую его тишину.
Мужчина в халате босиком вбежал в центр гостиной и замер, вслушиваясь в воздух и не решаясь выбрать одну из дверей, за которыми спали его родные. Дверь детской спальни приоткрылась и оттуда мягко ступая, вышла волчица. Роберт не смог вымолвить ни слова, его снова парализовало, он мог только стоять и смотреть. А она приближалась к нему неслышными шажками на длинных сильных лапах.