Анджей застыл в унылом оцепенении. За окном стоял «кислотный» варшавский январь – твердый ноль, каша из грязи и снега. Пять месяцев назад реликвии вымершего племени умбара прописались в его квартире-студии на Бялоленке. Пожелание покойного Ангерлинка – председателя тайного европейского судилища – выполнялось неукоснительно. Где обещанное благоденствие?
– Итак, повторяю, пан Раковский, вы слишком мелкая персона для этих реликвий. Господин Ангерлинк явно переоценил ваши возможности. И ваше похмельное состояние тому подтверждение. Впрочем, вы не виноваты…
Екнуло сердце.
– Господин Ангерлинк?… Позвольте, вы тоже имеете отношение к организации…
– Обойдемся без названий, – улыбнулся мистер Гергерт. – Повторюсь, наши люди не имеют отношения к вашим неприятностям. У меня имеется деловое предложение.
– Вы слишком дипломатично подъезжаете, – усмехнулся Анджей.
– Я не дипломат, – посетитель сухо улыбнулся. – Дипломат – это тот, кто может убедить жену, что «вон тот голубенький кабриолет» ее полнит. Вас убеждать не надо. Результат налицо. Итак, предложение. Вы отдаете коллекцию умбара в добрые руки…
– Запрещено, – перебил Анджей. – Коллекцию нельзя дарить, красть, выбрасывать, давать поносить…
– Коллекцию можно продать за приличные деньги, – возразил Гергерт. – А деньги – всеобщий эквивалент стоимости товара. То есть вместо денег вам могут предложить неплохой товар. Коллекция умбара бесценна. Увы, вам не предложат в обмен что-то равнозначно бесценное. Но товар дорогой. Как вы отнесетесь к приобретению, скажем так… музея?
Вроде не ослышался. Трудно придумать слово, созвучное со словом «музей».
– Музей… – пробормотал Анджей. – Хм. Надо же, до чего дошли товарно-рыночные отношения.
– Мусейон, как говорили древние греки и их плагиаторы – аналогичные римляне. Вы не ослышались, Анджей. В это слово вложен именно тот смысл, что и должен. Разумеется, музей не государственный. Можно продолжать или встать и уйти?
– Продолжайте, – разрешил Анджей.
– Вы любезны. Не будем касаться технической стороны вопроса: как это может произойти и может ли вообще. Может. Для людей с деньгами и связями – любая сделка осуществима. Представьте север Франции. Пролив Па-де-Кале. Побережье пролива, несколько западнее Дюнкерка. Городок называется Шантуа. Двести пятьдесят километров от Парижа. Полчаса езды до Фландрии… вы понимаете, о чем я? Фландрия – одна из провинций Бельгии, подарившая миру плеяду выдающихся живописцев. Поместье Гвадалон переходит в вашу безраздельную собственность. Находится на берегу, несколько на отшибе. В некотором роде это замок.