Марь Иванна тупо уставилась на Петю поросячьими глазками. Поймав на себе этот вопросительный и абсолютно серьезный взгляд, Петя улыбнулся. Эта тетка всегда отличалась полным отсутствием чувства юмора.
Нет, все в порядке, Толик шутит. – Терпеливо пояснил он.Повариха злобно посмотрела на сорванца, а он весело расхохотался.
Убирайтесь! – Грубо гаркнула тетка и добавила мягче: - До обеда еще успеете где-нибудь набедокурить.После приключения с поварихой настроение Толика быстро пошло в гору. Его потянуло на подвиги.
Слушай, давай рванем сейчас на рынок, потянем что-нибудь вкусненькое. – Восторженно предложил он и, сменив курс, быстро направился к воротам.Я не пойду. – Остановился Петя.Что-то опять не так? – Не оборачиваясь спросил Толик.Воровать нехорошо, разве ты этого не знаешь? – Последовал ответ.Что-о-о?! – Толик уставился на Петю, как на чудо света. – Тут кто-то болен, либо я, либо ты!Ты болен, Толян. – Совершенно спокойно заключил Петя и развернулся чтобы уйти.Постой, постой. – Возмутился Толик. – Что-то я тебя не совсем понимаю. Что произошло? С тобою приключилась какая-то беда, и я хочу знать какая.Давай присядем на ступеньку, я тебе все объясню.Толик сел на краешек ступеньки рядом с Петей и озабоченно посмотрел ему в лицо.
Валяй.Дело в том, что этим летом я заново родился, и теперь стал новым человеком.Ну? – Непонимающе раскрыл рот Толик, и на лице его появилась глуповатая улыбка. Видимо он подумал, что это один из приколов прежнего Петра.Да что «ну»? – Не знал, как объяснить все Петя. – Просто я теперь не могу делать некоторые вещи, которые делал раньше, потому что я узнал Бога.Гы-гы. – Хохотнул Толик и посерьезнел. – Ты что, в Бога ударился.Да не ударился, а познакомился.Как со мной, да? – Улыбнулся он.Слушай, я тебе сейчас все объясню. – Заспешил Петя, видя, как его товарищ теряет к беседе всякий интерес и начинает злиться.Я тебе что, совсем идиот? – Не выдержал Толик. – Всякой шутке есть граница, понял?! – И он хищно уставился в невозмутимые Петькины глаза.Ты не желаешь меня выслушать?А что мне тебя слушать?! Несешь всякий бред. Говори на чистоту. Так, мол и так, не хочу Толян с тобой иметь ничего общего, у меня теперь новая банда… или что там у тебя.Да при чем же здесь банда?! Я правда уверовал в Иисуса Христа Господа нашего.Толик замолчал. То, что Петька говорит правду и не шутит, он понял по его интонации и серьезному выражению лица, но это никак не укладывалось ему в голову.
Ты что же, вправду стал попиком? – Не доверяя своим ушам, переспросил Толик.Называй это, как тебе хочется. – Грустно сказал ему Петя и ушел в здание.Впервые, он понял, как это горько, когда тебя не понимает человек, с которым раньше жили душа в душу. Раньше у них были одни интересы, а теперь, они как будто по разные стороны баррикады – один служит Богу, другой – Дьяволу. Петя шел к своей комнате и думал, почему же ему было так обидно, когда Толик назвал его попиком. Разве этого надо стыдиться. Разве не должно быть стыдно Толику, за его желание украсть что-нибудь на рынке, а быть попиком, святошей, исусиком, пред Богом это – честь. Однако, почему же так тяжело было это услышать?
Толик остался сидеть на крыльце, и на душе у него было мерзко. Он понимал, что сильно обидел своего старого друга, но он никогда еще ни у кого не просил прощения. Его веселое настроение исчезло как дым. Он уже не желал на рынок, ему хотелось на свою кровать, упасть, зарыться в одеяло и проспать до глубокой ночи. Но он не хотел встречаться с Петей, потому что не знал, как восстановить разрушенные отношения и не потерять при этом своей чести, не унизиться.
Вскоре стали приезжать другие ребята, и жизнь в интернате закипела.
Петя лежал на своей кровати и читал Библию, когда в комнату стали вламываться приезжие. Одни были унылыми и отрешенными, другие напротив – наигранно веселые и агрессивные. Кто-то бесцеремонно скинул свой рюкзак на чистую пастель Пети. Но он никак не отреагировал на это, уж очень ему не хотелось портить себе нервы среди дня. Вскоре рюкзак забрали, и Петя даже не заметил, кто это был. Слава Богу, подумал он, не прекращая чтение, и стряхнул с кровати сухие комочки грязи.