Когда же дети возвращались окрепшие на домашних харчах, то заставали в Интернате исхудалого, замученного Петю, который вел счет каждому дню, только бы скорее закончились каникулы. Года два ему понадобилось, чтобы привыкнуть к тяжелой интернатской жизни. К жизни без ласки, без любви, но зато с жесткой дисциплиной. Отсутствие элементарной справедливости делает человека жестоким или ломает его, превращая в жалкое существо не способное ни на что. В страхе стать слабым Петя дожил до четырнадцати лет. Со временем он утратил детскую способность радоваться всему, находить веселье там, где его не находят взрослые. Можно сказать, что в этом отношении он преждевременно повзрослел. Масса трудных обстоятельств и проблем, которые он встречал на своем пути – от жестоких воспитателей, до первых серьезных драк, попоек и наркотиков – сделали некогда веселое лицо мальчика хмурым и задумчивым. Эта хроническая угрюмость, как печать, лежит на лицах интернатских детей и делает их особенными в обычном человеческом окружении.
Итак, привыкший к своему специфическому миру, Петр был чудом вырван из него и брошен чьей-то шутливой рукой в общество совершенно противоположное. Каждое лето он был вынужден проводить в интернате, но случилось так, что в этом году зимой к ним в интернат пришли христиане и стали проводить воскресную школу. С этого все и началось. Честно сказать ему не очень-то нравилось все это, но заведующая, женщина весьма деспотичная и амбициозная, с каких-то ей только ведомых побуждений, ни только разрешила проводить эти занятия, но и устроила обязательные их посещения. Таким образом, не желавшие ходить на воскресную школу должны были иметь дело с ней, а так как все очень скоро поняли, что лучше иметь дело с христианами, чем с нею, то и прогуливать эти занятия никто не собирался.
Ближе к лету руководитель воскресной школы, узнав, что есть дети, которые не могут оставить интернат на лето, предложил таковых отправить в детский христианский лагерь для подростков. ДО самого лета Петя не знал, что его уже определили в лагерь и что ему неминуемо предстоит отправиться с чужими людьми в незнакомое место именуемое «лагерь». Уже само это название пугало его до безумия, а одна только мысль о приближении этого дня бросала его в дрожь. Конечно, христиане казались ему добрыми людьми, но что они собой представляют в реальности, он понятия не имел. Все их уроки он просыпал напролет, ведь никто от него не требовал внимательно их прослушивать и сдавать потом экзамены, а времени для сна в интернате всегда не хватает. Да и были они на его территории, поэтому и притворялись таким хорошенькими. Несмотря на свой возраст, Петя уже столько хлебнул в своей жизни, что мог с уверенностью сказать, таких добрых людей не бывает, и обычно, чем добрее человек выглядит перед нужными людьми, тем страшнее заглянуть ему под маску в личном общении. Он много раз видел, как слащаво разговаривает заведующая с родителями своих воспитанников, и много раз на своей шкуре испытал, как жестока она может быть с детьми без всякого на то видимого повода.
Неожиданно сопки сменились скалистым ущельем. Резкая перемена заставила обратить на себя внимание. Все пассажиры припали к окнам, и в салоне воцарилась непродолжительная тишина. Дети восхищались голыми отвесными скалами, но не долго. Петя же никогда в жизни еще не видел такого зрелища. С одной стороны от автобуса стена серая с красноватым оттенком, а с другой – почти белая.
Странно. – Вдруг произнес мальчик, который сидел рядом с Петей и до этого постоянно общался с двумя девчонками с другой стороны.Что странно? – Спросил Петя и повернулся к нему.Странно, что с одной стороны дороги стена белая, а с другой – красная. – Невозмутимо пояснил тот.Отчего же странно?Не знаю. – Немного смутившись, ответил он. – Я часто бывал в горах, но не видел нигде подобного.А что там, в горах? – как-то кисло улыбаясь, спросил опять Петя.В горах? – Опять смутился от такого простого вопроса мальчик. Он никогда раньше не думал об этом, и теперь не знал, как ответить. – Ну, в горах весело.Весело? – Презрительно скривился Петя.Да весело. – Уже более твердо ответил его собеседник.Разговор явно не клеился, и Петя вновь отвернулся к окну. Но его сосед был видимо не из тех, кто быстро сдается. Он залез в свой маленький рюкзачок, вынул небольшой сверток и между делом спросил:
А тебя как звать?Петром. – Услышал он сухой ответ.Петя значит, а меня Славик. – Удовлетворенно выпалил он и приветливо улыбнулся, когда Петя равнодушно повернулся к нему. Он развязал сверток, и по салону пошел дух копченой колбасы.