Лютый прибыл как всегда с толпой прихлебателей, уставший, запыленный и злой с дороги. Уже несколько лет подряд он был старостой в своем блоке. Руководству это было выгодно, потому что он был силен, жесток и туповат в одно и то же время, а еще он слушался «старших». На общешкольных линейках его часто выставляли вперед, как пример послушания и ответственности. С ним приходилось считаться всем, многие его просто боялись, но никто не уважал, потому что на самом деле, он спал дольше всех, благодаря своему «сану» никогда не выполнял недельных дежурств и бескультурьем отличался даже в этой серой массе.
Петя узнал его в толпе издалека, еще из летней беседки, где читал Библию, и его настроение сразу пошло на убыль. Еще сегодня он читал о радости, еще вчера испытывал эту радость, но теперь он размышлял о том, будет ли он в состоянии испытывать эту радость завтра, и чем больше думал об этом, тем больше сомнения одолевали его.
Вечером, перед сном, начались «развлечения». Задолго до этого, когда люди стали постепенно стекаться к отбою, в комнате образовалась какая-то напряженность. Все чего-то ждали. Ждали определенно нехорошего, потому что не было шуток, оживленных голосов, а только изредка кто-то кашлянет или стукнет чем-нибудь. В такой гнетущей тишине трудно читать и Петя отложил книгу, чтобы порыться в тумбочке в поисках завалявшейся конфеты.
Вдруг входная дверь широко распахнулась и в комнату ввалилась целая бригада шумных парней. В авангарде выступал сам Лютый. Его скуластое лицо, обрамленное жидкими прядями давно не мытых рыжих волос, поминутно озаряла корявая улыбка. Это говорило о его хорошем настроении. Значит, жди неприятностей, подумал Петя, и в животе появилась тяжесть. Хоть бы драться не пришлось, молитвенно думал он и просил у Господа сил остаться достойным Его последователем.
Староста прошел к понравившейся ему кровати и, не разуваясь вытянулся на ней во весь рост. Рядом с ним присели несколько не естественно веселых парней. Притворяться другом сильного, один из самых действенных способов оградить себя от его нападок, особенно когда у него хорошее настроение.
Фью-фью-фью! – Засвистел он как собачке Алексею, который в это время заканчивал расстилать свою пастель. Тот кинул на старосту тяжелый опасливый взгляд.Подойди-ка сюда, Алешенька! – Услышал он и беспрекословно подчинился.Папочка хочет курить. – Ласково обратился к нему Лютый. В комнате воцарилась звенящая тишина.Я не курящий, мне нельзя по здоровью… - Начал оправдываться тот.Ты что же, хочешь сказать, что у тебя нет для меня сигареты?!…- Заорал на него староста и пересыпал свою речь сочной руганью. Все в комнате напряженно наблюдали за происходящим, но каждый делал вид, что занят чем-то своим и не обращает на других внимания. Алексей опустил свои большие напуганные глаза. Лютый тут же воспользовался тем, что он не видит его и с силой толкнул его ногой в грудь. От неожиданности мальчик не удержался на ногах и рухнул под ближайшую кровать.Так иди роди мне сигарету… - и он обозвал Алексея такими гадкими словами, на какие только способна была его тупая голова.Алексей падая ударился лицом о железную перекладину, и вылезая из-под кровати ронял на пол капли крови из рассеченной брови. Грудь его разрывал неистовый кашель. Он всегда был одним из самых слабых по здоровью, и по ночам часто тяжело кашлял.
От этого зрелища Петькино сердце сжалось как в тисках. Слезы подступили к горлу, от негодования поднялось давление, и в висках стучали тысячи молоточков. То, что он сейчас испытывал, было незнакомо ему раньше, и поэтому сначала даже напугало его. Сегодня ему до боли было жалко этого мальчика, а раньше он мог спокойно наблюдать подобные сцены, и они его ни мало не беспокоили, если не касались его лично. Ярость на поправшего справедливость сжигала его изнутри. Он никак не мог понять, откуда в нем такое чувство. Не может же быть такой пламень от Бога, думал он и пытался всячески успокоиться.
А Лютый тем временем, встал и стал озабоченно прогуливаться между рядами в поисках новой жертвы. Все понимали, что «приключения» продолжаются и старались не привлекать к себе внимания. Он остановился возле кровати Толика. Джинсовая курточка привлекла его внимание. Толик заметил это и насторожился. Верзила сунул руку во внутренний карман курточки и вытянул Толькины сигареты.
Мужики, живем! Я спаситель ваших уш! – Скаламбурил он, опустошая пачку и протягивая остатки своему окружению.