Петя невозмутимо прошел впереди него, а тот руководил, подсказывая куда поворачивать.
Кабинет следователя узкий, душный с низким потрескавшимся потолком. С потолка, на изогнутом толстом кабеле висела такая же, как в коридоре тусклая лампочка.
Присаживайтесь. – Предложил Петренко и взглядом освободил сержанта.Петя присмотрелся к лейтенанту. Суровый вид мужчины не смущал мальчика, ему нравились манеры этого человека, его форма, улыбка. Хорошо, наверное, иметь отца, подумал он и вздохнул.
А у вас дети есть? – вдруг спросил Петя.Есть. Два сына и дочь. – Серьезные стальные глаза просканировали мальчика с целью понять причины вопроса. – А почему ты спрашиваешь? – Сдался, наконец, милиционер, осознав тщетность своих попыток.Им повезло. – Печально заключил Петя, так и не ответив на вопрос. Лейтенант смущенно кашлянул.Будем начинать. – Затем он щелкнул кнопкой диктофона и спросил: - Петя, расскажи мне, что ты делал в ночь с такого-то на такое-то. Помни, что чистосердечное признание смягчает наказание. – Заботливо добавил он.Каждый вечер, точно по звонку, я ложусь в свою пастель и сплю до рассвета. – Твердо и отчетливо сказал диктофону Петя. Петренко недовольно сморщился.Я полагал, вы будете умнее. Откуда у вас этот клей и деньги?Их кто-то подкинул. – Так же твердо ответил Петя.У вас есть предположения, кто мог бы это сделать?Да, думаю, это был Лютый.Кто такой «Лютый»?Это наш староста.Хорошо, проверим. – Лейтенант, что-то быстро записал в блокноте и продолжил. – Вы никогда раньше не видели этот клей?Нет, никогда.Сколько денег было в сумке. – В тон последнего вопроса спросил Петренко.Откуда ж мне знать? - Удивился вопросу Петя.Кто еще мог знать, где находится ваш ящик?Кто угодно, все могли знать.Так я и думал. Хорошо. На сегодня хватит, завтра я уточню некоторые детали, и мы с вами еще разочек встретимся для разговора. – Сказал следователь и щелкнул кнопкой диктофона.Как по волшебству явился сержант и повел Петю назад, в ту же комнату.
Что же чувствовал наш герой, когда остался вновь наедине. Ему был жутко, тоскливо. Горе сковывало его сознание, а страх поминутно запускал прямо в сердце свои холодные щупальца. Временами он впадал в какое-то оцепенение, и тогда ему становилось легче, потому что он ничего не понимал, не чувствовал, не замечал.
У него забрали все личные вещи, от Библии, до ремня, и только одно утешение было у него – молитва. Она придавала ему бодрости, хотя бы на некоторое время, и сохраняла его сознание от оцепенения. Впервые в жизни он потерял сон и аппетит. Доверял ли он Богу? Да. Боялся ли он? Безумно.
Пришел охранник за посудой, но, увидев не тронутую похлебку, недовольно заворчал. Он бубнил что-то насчет заботы и наплевательского отношения, но Петя не слышал его, потому что ему было не до этого.
Бессонная ночь придала Петиному лицу диковатое выражение. Под глазами легли черные круги, на лбу отпечатались две глубокие морщины печали. На допрос его привели непричесанного и неумытого. В иные времена ему в таком виде было бы стыдно показаться на глаза людям, но не сегодня. На карту была поставлена целая жизнь, как можно было думать о таких мелочах в эти моменты.
Как спалось? – Спросил мальчика Петренко, даже не взглянув на него прежде. Но так, как тот не стал отвечать, посмотрел на него и добавил: - Да-а-а, видимо, не важно. Привыкай! Если дела так же пойдут и дальше, то через пару лет такая кровать станет твоим постоянным ложем. – Утешил мальчика следователь.Петя нахмурился. Судя по настроению лейтенанта, дела у него неважные. Тот заметил его выражение лица и улыбнулся.
Чего хмуришься? Жизнь продолжается! Не все еще потеряно. Но за содеянное надо платить, но пока еще в твоих силах умерить эту плату чистосердечным признанием и раскрытием возможных сообщников. Да и в любом случае у тебя всегда будет возможность исправиться и начать новую жизнь.От такого наставления Пете стало еще тяжелее. Оно явно предполагало доказанную его причастность к делу о похищении. Мальчик нахмурился еще больше.
Могу я знать, в чем меня обвиняют?А разве ты не знаешь? – Удивился следователь. – Во-первых, похищенные деньги нашли в твоем ящике, лом, которым ты пользовался, был найден позже между тем же ящиком и стеной. Нужны ли еще доказательства? Чтобы судить тебя – да, чтобы изолировать тебя – нет. Кроме того, я проверил старосту, за ним нет никаких нарушений порядка, а директор сообщила мне, что это один из самых ответственных и надежных мальчиков. Так что тень, которую ты пытаешься бросить на честного человека, ложится скорее на тебя, чем на него. Знаешь поговорку, не рой яму другому, сам в нее попадешь. Когда я разговаривал с директором о старосте, то неожиданно всплыла еще одна улика относительно дела Алексея. – Следователь раскрыл папку с личным делом Пети и вынул из нее листок. – Полюбуйся, знакомое заявление. – Петя кинул на стол тревожный взгляд и узнал то, старое заявление, которое накатал на него Алешка, будучи запуганный Лютым. Но кто сейчас поверит в это, если в других обстоятельствах никто не поверил. Петя молча принял исходное положение. – Да, да. Значит, не напрасно директор подозревала тебя, вы давно не ладили с этим несчастным мальчиком. Конечно, улик все еще не достаточно, чтобы обвинить тебя в убийстве, к тому же, чтобы заставить человека дышать клеем против его воли, тебе скорее всего были нужны соучастники. Я сейчас не буду спрашивать тебя, как это было, да и не хочу этого знать. Мне известно, что подростки самые жестокие люди на Земле. Но если ты действительно такое чудовище, как говорят о тебе факты и директор интерната, то я бы тебя уже сейчас к вышке приговорил. Но, не пойманный - не вор. Точно так же, как не уличенный убийца – не убийца. Но Бог над нами, Он все знает, и все что ты делаешь, рано или поздно станет явным.Аминь! – С чувством сказал вдруг Петя.