— Это скорее гала-концерт, потому что эти люди найдут повод, чтобы быть абсолютно полными собой, но я тебя прикрою. Я принесла ещё одно платье, которое будет смотреться на тебе потрясающе. Увидимся через несколько дней!
Она поднимается и мчится за Гарретом. Эта девчонка – та ещё штучка. Мне ли не знать. Я нахожусь в той же лодке, когда смотрю на Дрю, идущего ко мне, руки засунуты в карманы, рукава закатаны, чтобы показать свои татуировки.
— Ну, как всё прошло? — он так смущается, как будто не он только что подарил мне самые потрясающие впечатления.
У меня снова защемило сердце. Как я могу сказать ему, что всё было прекрасно, и при этом попросить его не возвращаться к той жизни? Если мы собираемся посвятить этому все свое время, я обязана по отношению к нему и к себе не замалчивать это беспокойство и не рисковать тем, что оно приведет к разрыву между нами.
— Это было потрясающе, — говорю я, и моя улыбка кажется немного принужденной. Прежде чем потерять самообладание, я спрашиваю: — Если бы у тебя была возможность вернуться в тур, записать новые песни и прожить всё это заново, ты бы это сделал?
— Нет. Это уже не то, чего я хочу.
— Почему нет? Я видела тебя в клипах и только что на сцене. Ты там какой-то бог. Если бы я дотронулась до тебя, я бы сгорела от того, как яростно музыка несется через тебя. И я знаю, что ты делаешь людей такими счастливыми. Если ты говоришь это ради меня, пожалуйста, не надо. Не делай жертву, которая приведёт тебя только к ненависти ко мне. Возможно, я смогу прожить жизнь без тебя, зная, что ты делаешь то, что любишь, но я не думаю, что смогу жить в мире, где я удерживаю тебя. Я просто...
Он прерывает мою тираду:
— Эти вещи не имеют никакого отношения к тому, почему я здесь, — нежным прикосновением он поднимает мой подбородок, направляя мой взгляд на него. — Мне нужно было воссоединение, чтобы попрощаться с прошлым и двигаться дальше. Я потратил столько лет, пытаясь изменить то, что уже было заложено, и это разрушало меня. Музыка всегда будет частью меня, но ты – моё будущее, Лейси. Тебя так чертовски легко любить, и я был бы дураком, если бы ушел.
— Ты любишь меня?
Я думала, что, если когда-нибудь услышу от него эти слова, мне захочется бежать. Вместо этого они обрушились на меня с чувством защищенности.
— Да.
— Я тоже тебя люблю. Прости, что мне было нелегко, — несмотря на агрессивный рой бабочек, поселившихся в моем нутре, я не могу не настаивать. Я должна быть уверена, что его слова не рассыплются под давлением.
Лицо Дрю смягчается от благоговения, когда он говорит:
— Любить тебя – это самое лёгкое, что я когда-либо делал. Ждать тебя, преследовать тебя, надеяться, что я достоин находиться в одной комнате с тобой. Это тяжело. За это я заслуживаю золотой медали. Но любовь к тебе научила меня, как это – снова дышать. Так что, если ты однажды уйдешь, ты оставишь меня лучшим человеком.
Как будто я когда-нибудь мечтала уйти. Только не снова. Однажды я уже испытала это на себе, и мне не очень хочется повторять.
— Ты так драматизируешь, — смеюсь я. — Кроме того, я не могу уйти теперь, когда у нас есть терапевтический пакт. Это дерьмо обязывает.
— Ты заставляешь меня драматизировать, — пробормотал он, наклоняясь для поцелуя, его губы идеально прилегают к моим. — Ты готова пойти домой?
— Да, пожалуйста. Я бы хотела сделать кое-что ужасно порочное с мужчиной, которого люблю, — говорю я с озорной ухмылкой, и в ответ слышу стон.
Пока мы идём к выходу, я чувствую себя на пять тонн легче. Однако, как только мы выходим на улицу, нас встречают ослепительные вспышки, пронзающие ночь.
Я щурюсь, пока мои глаза приспосабливаются и рассматривают камеры:
— Чёрт, не могли бы вы дать нам немного пространства?
Голос Дрю пробивается сквозь хаос, его рука закрывает лицо, а другая держит моё. Но даже когда я смотрю, как он переплетает свои пальцы с моими, я не чувствую этого. Я не чувствую, как мои ноги спешат за ним. Единственное, на чем я могу сосредоточиться, – это на неумолимых вспышках позади нас.
Наконец добравшись до машины, я неконтролируемо дрожу, вжимая ключи в его руку:
— Я не могу вести машину.
Его широко раскрытые глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем он кивает, принимая ключи. Я сажусь на пассажирское сиденье, откидываясь назад в попытке расслабиться.
Мы едем в тишине, напряжение витает в воздухе, пока он не паркует машину в гараже и не поворачивается ко мне.
— Ты в порядке? — мягко спрашивает он.
— Я в порядке.
— Лейс, ты никогда не давала мне водить машину.
Чёрт. У предсказуемости есть свои плюсы, но то, что люди могут так легко читать меня в такие моменты, как этот, не входит в их число.