Он затихает, его поведение смягчается:
— Слушай, я тебя не знаю. Мы оба это знаем. — Он смотрит вниз, словно подыскивая нужные слова на тротуаре. — Я скучаю по ней. Я любил её, но я любил её не так, как надо, и теперь её нет. У тебя есть часть её истории, которую я никогда не узнаю.
У меня в груди всё горит. Я знаю, что он чувствует. Я знаю, каково это – хвататься за её фрагменты, как будто я могу восстановить её по одним только рассказам.
— Если я рискну и поделюсь с тобой этими её частями, ты расскажешь мне, какой она была раньше? — мой голос дрожит от эмоций, а уверенность в себе ослабевает.
— Думаю, смогу. Я просто надеюсь, что сделаю это справедливо, — его глаза ненадолго встречаются с моими, прежде чем появляется нежная улыбка. — Надеюсь, скоро увидимся.
— Увидимся, — говорю я, возвращая ему улыбку.
На этом мы прощаемся, обменявшись последним взглядом. Когда я поворачиваюсь, чтобы отправиться в обратный путь, отмечаю, что чувство завершенности наконец-то овладело мной.
Внутри я застаю всех там, где я их оставила, рассказывающих о том, как сломался их автобус и как вместо того, чтобы остановиться в отеле, они решили разбить лагерь в соседнем национальном парке.
— Это был медведь! — кричит Уэс.
— Это была большая собака, идиот, — говорит Гаррет, закатывая глаза.
— Это был медведь, — добавляет Эвелин, обнимая меня за плечи, шепча: — На самом деле меня там не было. Я просто хочу быть причастной.
Где-то она нашла чей-то костюмный пиджак, чтобы надеть его поверх своего сиреневого платья. А может, и не чей-то, судя по тому, что пиджака Гаррета нигде не видно.
Я киваю, и она возвращает свое внимание к группе, болтая бокалом между пальцами.
— О нет, я осталась без выпивки. Если бы хоть один из вас был джентльменом, — Гаррет выхватывает у неё стакан и направляется к бару, бормоча себе под нос.
— Я тоже тебя люблю, — кричит ему Эвелин, а потом шепчет: — Он просто злится, потому что я сказала ему, что при переезде все тяжелые коробки будет нести он.
— Я уверена, что он просто поможет тебе найти хорошую компанию, которая не будет воровать и перепродавать все твои вещи, — Дрю смеется.
Эвелин делает комичное надутое лицо:
— Это не весело. Я хочу убедиться, что все эти мускулы только для показухи. Было бы чудом узнать, что на самом деле он не такой уж и тщедушный.
— Не буди лихо, пока оно тихо. Думаю, ты уже выиграла этот раунд, Эв, — бормочет Дрю, и его слова вызывают пьяное хихиканье остальных.
— Неважно, — Эвелин отмахнулась от предупреждения брата. — А что у вас с Эйвери, Уэсли? Я слышала много шума о вашем забавном проекте.
— Если он не разгорится после первого шоу, я назову его успешным, но, если он превратится в помойку после первой ночи, я скажу, что это самоисполняющееся пророчество, — говорит Уэсли, делая большой глоток своего напитка.
— Отлично! Не могу дождаться кровавой бани, — отвечает Эвелин.
— Почему каждый раз, когда я пытаюсь извиниться, она начинает кричать? — Уэсли проводит руками по лицу.
— Потому что ты не умеешь извиняться и отлично умеешь принимать неверные решения.
Эв и вправду всеобщая младшая сестра. Это видно по тому, как точно она знает, как подкалывать каждого из них, чтобы добиться максимального эффекта.
Все они – доказательство того, что мой отец сделал в своей жизни что-то хорошее. Он приложил руку к созданию этих пожизненных связей между ними.
Когда вечеринка начинает сходить на нет, единственные, кто дожил до трех утра, ютятся по углам, а Дрю, Крейг и я убираем беспорядок. Мои каблуки валяются в углу, пока я собираю блестки и конфетти.
— Нам нужно начинать думать о названиях баров, — говорит Дрю, нарушая тишину, в которой мы пребываем во время работы.
— Опять? — Пискнул Крейг.
— Названия баров. Например, для нового бара или хотя бы для старого, который отчаянно нуждается в обновлении, — Объясняет Дрю.
— Лейси, ты убедила его? Потому что я могу поцеловать тебя прямо сейчас, — говорит он.
— Крейг, — предупреждает Дрю.
— Так, никаких поцелуев, — Крейг вскидывает руки.
Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к своему любимому бармену:
— Для меня это тоже новость.
— Давно пора было это сделать, как все в моей жизни говорят мне, — он смотрит на Крейга, который только ухмыляется. — Сегодняшний вечер был хорошим завершением. И я, вроде как, в розовом цвете, — Дрю бросает тряпку, которой он вытирал столы, в дальнее ведро, а затем поворачивается ко мне. — Ты не могла бы сделать фотографии для редизайна? Я хочу, чтобы у меня была возможность посмотреть на них и вспомнить, кто помог мне дойти до этого момента.