Мой телефон снова звонит, но я все равно не хочу иметь с ним ничего общего. На третьей серии настойчивых вибраций сдаюсь и достаю его из кармана, собираясь с мыслями: выключить его или смириться с судьбой того, кто звонит.
На экране мелькает контакт моего отца.
Один из главных минусов того, что люди знают, что в твоей жизни ничего не происходит, заключается в том, что они также знают, что ты можешь ответить на случайный телефонный звонок. Не торопясь, я обдумываю, как бы отсрочить разговор, который он готов засунуть мне в глотку.
Наконец я нажимаю зеленую кнопку «Принять», и из динамика раздается ритмичный акцентный голос моего отца.
— Почему ты не позвонил насчёт того, что группа снова воссоединяется? Знаешь, мы гордимся тобой за то, что твоя жизнь наладилась, — именно поэтому я и не позвонил, я не заслужил эту гордость. — Ты должен был сказать нам, но вместо этого мы узнали от одного из моих коллег, который увидел это в интернете.
Мои родители были теми, кто принял группу подростков на тренировку в своём гараже и даже сделали всё возможное, чтобы звукоизолировать помещение. И вот, после всей их поддержки, услышав слово «гордимся», я чувствую себя так, будто меня ударили ножом.
Я ничего не делаю для воссоединения, чтобы гордиться этим. Я тяну время и молюсь, чтобы решение само пришло ко мне в руки.
— Группа не собирается снова. Это всего лишь на один вечер, — напоминаю я ему, но сомневаюсь, что он согласится.
— Очень жаль. Я надеялся, что ты снова начнешь что-то делать со своей жизнью.
— Я занимаюсь бизнесом, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.
На этот разговор я могу рассчитывать каждые несколько месяцев, и он не перестает действовать мне на нервы.
— Но ты гораздо больше, чем это. Я видел, как ты совершаешь великие дела, но этот бар – не одно из них. Это хобби, ты найдешь себе занятие по душе.
От его слов я вздрагиваю, желая защитить всё, что я построил. Но в его словах есть доля правды. Планка далеко не велика. Бывают сезоны, когда мне приходится вливать в это место свои собственные деньги, особенно когда прибыль не идеальна и большая часть заработка уходит на содержание работников и общее обслуживание.
Но это моё, и только мне позволено называть это несущественным.
Чтобы защитить своё эго, я лгу:
— Он открыт уже почти десять лет. Думаю, у меня с ним все в порядке.
— Тогда преврати его в нечто большее, если он так успешен, как ты говоришь. Это не похоже на тебя – ограничивать себя. Ты же у нас мечтатель.
— Я не собираюсь делать следующий «Маргаритавилль», — хотя это было бы уже что-то. Множество баров «Полупамять» , разбросанных по всей стране, неоново-розовые барные комнаты, заполненные лучшими хитами прошлого десятилетия. — Ты хочешь обсудить что-то ещё, кроме моей карьерной траектории?
— Я просто хотел убедиться, что твоя сестра приедет на мероприятие и не собирается снова бежать из страны.
— Да, она мой плюс один, и мы уже обсуждали это. Она не бежала в Европу. Она была на учёбе за границей, документы на которую ты подписал, и это было семь лет назад.
Я импровизирую, подыгрывая тому, что Эвелин, скорее всего, только что сказала ему.
Не сомневаюсь, что как только он повесит трубку, она позвонит мне и попросит прикрыть её. Мы играем в эту игру с тех пор, как она впервые приехала ко мне на гастроли. Она приезжает только в половине случаев, а другую половину проводит в одиночестве, путешествуя по миру и заполняя страницы своего паспорта.
Ради Эвелин я надеюсь, что мои родители перестанут относиться к ней как к ребёнку. Ей двадцать восемь, она возглавляет отдел дизайна в PR-компании, на которую работает, но они по-прежнему относятся ко всем её поездкам так, будто она тайком сбегает посреди ночи.
В основном это моя вина. Я ушёл из дома в семнадцать лет и получил аттестат зрелости только для того, чтобы облегчить заботы наших родителей. Но при этом моей сестре пришлось компенсировать всё, чем я не был, – стать настоящей отличницей, которая теперь успешная женщина с обычной и успешной карьерой.
Они всегда говорили мне, что гордятся мной, но я чувствовал нотки разочарования и страха, связанные с моим выбором.
— Хорошо. Дай нам знать, когда она приедет.
— Боже. Это же не на несколько месяцев, папа. Ты мог бы просто отследить её телефон, вместо того чтобы связываться со мной, — шучу я, но уверен, что в какой-то момент они пытались это сделать. — Я буду держать тебя в курсе.