Крейг:
Мне нужно, чтобы ты отправился на цитрусовую пробежку. Если сегодня я увижу ещё один мартини с лимонной каплей, я ухожу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Лейси
Под ногами журчит вода. Этого следовало ожидать, если бы я принимала душ, в котором отчаянно нуждалась с тех пор, как один из болельщиков случайно вылил мне на спину свою газировку в середине первого тайма. Моя футболка приклеена к спине уже несколько часов, и я очень надеялась смыть остатки газировки перед встречей с Прайсом и несколькими парнями.
Нет.
Вода в моей гостиной. Всего на несколько дюймов, но кому нужна вода в гостиной?
Моя входная дверь открывается, и в нее вваливается Трент, человек, с которым я связалась из управляющей компании. Никто из нас даже не пытается улыбнуться. Он дал понять, что я доставляю ему неудобства, позвонив прямо перед закрытием офиса, а я дала понять, что не слишком рада тому, что моя квартира превратилась в живой аквариум.
— И что?
Он тоном человека, пытающегося успокоить дикое животное, говорит:
— Ну и что, завтра мы пригласим кого-нибудь для осмотра.
— Хорошо, о чем вы думаете? Один день? Два?
Это всего лишь вода. Сколько времени это займёт на самом деле?
— Мы не будем знать наверняка, пока он не приедет, но я бы не стал на это надеяться. Из-за того, что вы так долго не обращали на это внимания, вода просочилась в соседний отсек. Вероятно, нам придётся заменить не одну трубу.
— Мне очень жаль. Вы думаете, я весь день играла в этой воде? Что я сама это выбрала? — Я приветствую лёд, покрывающий мой голос. К черту этого парня с его однозвездочными навыками обслуживания клиентов и бесполезными ответами.
— Мэм, такова реальность этой ситуации.
Придурок.
— Вы хотя бы имеете свободные помещения, которыми я могла бы воспользоваться на время?
— Нет, не имеем. Если это всё, то я пойду. Мы пришлем вам обновления по мере их появления, — сообщает он мне, прежде чем быстро уйти.
Когда он закрывает за собой дверь, мой пульс начинает учащенно биться. Без этого засранца в комнате у меня больше нет цели, на которую я могла бы направить свои эмоции.
Сжимаю и разжимаю руки.
Мне нужен план. Мне нужно что-то сделать.
Когда немедленного решения не находится, я направляю свое волнение на сбор вещей. Это не занимает много времени, ведь мне, как хроническому любителю повторять наряды, нужно не так уж много, поэтому я складываю самое необходимое всего за несколько минут.
Перед тем как застегнуть молнию, я кладу в чемодан мамины письма. Мне неприятно прикасаться к ним, и я ненавижу то, что они собой представляют, но я также не знаю, когда вернусь.
Выходя за дверь, я забираю со стола древнюю кофеварку – единственную вещь, которую я забрала из дома в Аризоне, прежде чем продать его.
Когда добираюсь до своей машины, окутанной темнотой подземной парковки, я начинаю плакать. Потому что я все ещё липкая, и пусть моя квартира холодная и безликая, но это единственный дом, который у меня остался.
Я пытаюсь остановить это, но проигрываю битву. Слёзы текут свободно, когда рушится возведенная мной стена.
Каждый день я пытаюсь показать людям, что у меня все под контролем, и чаще всего мне это удается. Но не потому, что я этого хочу. А потому, что мне приходится это делать. Контроль и движение вперед – это то, что всегда держит меня вместе.
Когда я сломала правую руку, играя в футбол на первом курсе коллелжа, то не могла смириться с тем, что не могу использовать свою доминирующую руку. Это было не только разочарование от невозможности играть, но и чувство, что я отстаю от других, восстанавливаясь в течение четырёх недель, в то время как все остальные становились лучше.
Прошло совсем немного времени, прежде чем я обнаружила, что вышагиваю по дому, да так, что мама дала мне свой старый цифровой фотоаппарат и практически вытолкала на улицу.
Знала она тогда об этом или нет, но это изменило всё. Этот толчок помог мне открыть для себя фотографию и зажег во мне неутолимый голод. Фотография стала способом запечатлеть мир на моих условиях, скрываясь за кадром.
Это было именно то, что мне было нужно, чтобы продолжать двигаться вперед, как акула, проплывающая сквозь всё на своем пути. И если я делала именно это – продолжала двигаться, толкаться, плыть – ничто не могло пойти не так.
Но кое-что все-таки пошло.