— Лейси, я люблю тебя больше, чем 99,999 % людей, но ты ни за что на свете не станешь крестной матерью этого ребёнка.
Я знаю, что он не имеет в виду это как подколку. Мы оба знаем, что я не могу сохранить жизнь растению и что я почти сжигаю кухню, когда даже думаю о том, чтобы воспользоваться плитой.
Я принужденно смеюсь:
— Я знаю. Я для этого не гожусь.
— Продержись в отношениях месяц, и тогда, возможно, я включу твое имя в список претендентов. Может быть, даже заведи кошку.
Черт, я знаю, что он пытается шутить. При любых других обстоятельствах я бы, наверное, сказала ему, что ему лучше даже не рассматривать меня в качестве крестной матери. Я ни на что не гожусь, кроме как быть одинокой тетушкой, которая рассказывает слегка неуместные истории, потягивая вечно полный бокал вина.
Но сегодня мне больно. Чертовски больно.
В такие моменты мне хочется позвонить маме; её голос был бы похож на объятия, и я могла бы плакать, пока она не скажет какой-нибудь пошлый совет из печенья с предсказаниями вроде «все трудности пройдут, если ты остановишься и понюхаешь розы», и всё наладится. Она просто обладала такой магией.
Я должна была стать её сказочным концом. Но вместо этого я отстаю. Продолжаю смотреть на Прайса, колеблющегося между странной смесью обиды и искреннего счастья – у него есть любимый человек, отличная работа, а вскоре и прекрасная семья.
Мне нравится представлять себе, что я хотела в какой-то момент, чего хотела для меня моя мама, но даже когда я думаю о том, чтобы попробовать, всегда волнуюсь: что, если желание станет необходимостью? Что, если мне понадобится кто-то, и я развалюсь настолько, что не смогу снова собрать себя воедино?
Я не успеваю заговорить, наблюдая за тем, как шевелятся его губы, а жесты рук излучают волнение, которое я хотела бы разделить.
Прежде чем он успевает продолжить, я пользуюсь возможностью сбежать.
— Я кое-что оставила в своей квартире, — вероятно, мой рассудок. — И мне, честно говоря, пора на работу. Увидимся завтра. Ещё раз поздравляю. Если кто и заслуживает стать отцом, так это ты.
Я вижу, как его лицо опускается в разочаровании.
— Мы будем скучать по тебе. Я знаю, они очень хотели провести с тобой время. Ребята считают тебя забавной, когда ты не пытаешься сосредоточиться на работе.
— В следующий раз, — говорю я, и вижу, что никто из нас не верит в это ни на секунду.
Я иду обратно к своей квартире, но только успеваю завернуть за угол, как внутреннюю плотину снова прорывает. Я не плакса, но когда слёзы начинают течь, кажется, что у них нет выключателя.
Хватаюсь за стену рядом со мной, и грубая текстура кирпича становится моей единственной опорой в реальности. Моя грудь вздымается, но я не могу набрать в легкие достаточно воздуха.
Со мной все должно быть в порядке. У меня уже несколько месяцев не было приступов паники. Я убедилась, что всё под контролем.
Где-то на заднем плане раздается тихий стук. Передо мной движется какая-то фигура, и я инстинктивно отступаю назад. Разве сегодняшний вечер не был бы идеальным завершением, если бы меня ограбили?
— Эй, эй. Что случилось?
Голос знакомый, но более нежный, чем я помню. Поднимаю взгляд и вижу беспокойство в сверкающих зеленых глазах мужчины.
Смущение от того, что я столкнулась с бывшим с похмелья и в поношенных трениках, не сравнится с тем, что таинственный знакомый на одну ночь застал меня с приступом паники посреди тротуара.
— Я в порядке, — Говорю я, словно лгунья, в которую превращаюсь.
Вместо того чтобы поднять шум, он протягивает руку, чтобы погладить мои дрожащие плечи, и говорит:
— У меня тоже была своя доля дерьмовых дней. Пойдем, ты выглядишь так, будто тебе нужно выпить.
Его непринужденное признание успокаивает больную часть меня.
— Хорошо. Но только если ты купишь, — пытаюсь я отшутиться, но голос выходит слабым.
— Должно быть, это король дерьмовых дней, если ты позволяешь мне покупать тебе выпивку, — он наклоняется, чтобы поднять белый пластиковый пакет с... лимонами и лаймами? Проследив за моим взглядом, он поясняет. — Для бара. Крейг заставляет меня делать грязную работу.
Мы молча проходим короткое расстояние до бара.
Оказавшись в раю для фанаток, он говорит мне:
— Мне нужно быстро приготовить несколько штук. Я сейчас вернусь.
Что мой отчаявшийся мозг сразу же переводит на «я не уйду».
Я сажусь в конце бара, оставляя одно место для Дрю по другую сторону от меня.