— Тяжелый день, Лейси? — Спрашивает Крейг, ополаскивая свой коктейльный шейкер.
Моя спина выпрямляется. Он назвал моё имя, которого я никому из них не давала. Как, чёрт возьми...
— Чёрт. Остынь. Я узнал его, когда проверил твою кредитную карту, чтобы открыть счёт. Удивительно, как много информации хранится на кредитных картах, — говорит он. — Я ему не говорил, а он не спрашивал. Не волнуйся. Со мной твои секреты в безопасности.
— Что ещё ты знаешь? — Спрашиваю я, недоверчиво сузив глаза.
— Достаточно. Я не приму ничью сторону, если ты меня не заставишь. Мне просто нравится иметь преимущество, — его беззаботная улыбка сходит на нет, и он прислоняется к стойке. — Только помни, что парень мне действительно нравится, так что не подставляй его.
— Я вернулась не ради него. Очевидно, я здесь ради твоего обаяния и теперь очень блестящей головы.
— Конечно. Продолжай говорить себе это, — говорит он, рассеянно проводя рукой по гладкой поверхности головы.
— Я серьёзно.
— Ставлю неограниченный счёт в баре, что вы двое не сможете удержать это в штанах сегодня вечером, — его внимание резко переключается в сторону, и он начинает двигаться к другому краю бара. — Джейми, ради всего святого, перестань пытаться засунуть стакан в сумочку. Мы делали это на прошлой неделе, и он ни за что не поместится!
Хотя я пообещала себе никогда сюда не возвращаться, должна признать, что очень трудно плакать, когда вокруг столько розового и блестящего.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Дрю
Никогда ещё я не был так благодарен за мартини с лимонной каплей и беготню за продуктами.
Я бы предпочел увидеть её снова при более благоприятных обстоятельствах? Конечно, но в тот момент, когда я увидел слёзы, текущие по её лицу, и учащенный ритм дыхания, мне ничего так не хотелось, как облегчить её бремя.
Подозреваю, что мне знакомо то самое чувство, которое она испытывала. Никто не должен проходить через это в одиночку.
Я поставил подготовленные цитрусовые корки и лимонный сок за барную стойку, чтобы Хизер и Крейг могли достать их в случае необходимости. Освободившись от обязанностей хозяина бара, я повернулся к женщине, которая не выходит у меня из головы с той самой ночи, когда мы познакомились.
Большинство людей выглядят хуже, когда не выпили немного пива. Для неё это не так. Кажется, кто-то запечатлел в её глазах грозовую тучу, серую и подвижную. Пухлые, мягкие губы. Подтянутые, стройные мышцы смещаются при каждом едва заметном движении. И напряжены, определенно напряжены.
Мне не составит труда развязать узлы на её плечах.
Она поднимает голову с полуулыбкой, и это выражение меркнет по сравнению с тем огнем, на который, как я знаю, она способна.
— Тебе действительно можно туда возвращаться?
Она выглядит искренне потрясенной тем, что, по её мнению, является нарушением санитарного законодательства. Так бы и было, если бы я не был владельцем этого проклятого места.
— Скажем так, у нас с владельцем есть соглашение, — её глаза сужаются, словно пытаясь прочесть между строк. — Виски?
Я беру свою любимую бутылку и наливаю чуть больше, чем стандартные полторы унции, которые, по нашим словам, мы добавляем в наши напитки.
— Ты вспомнил? — она вскидывает бровь.
Я помню все в мельчайших подробностях, но ей не обязательно это знать.
— Да, и, судя по всему, сегодня хороший день, чтобы сжечь его, — я указываю на другой конец бара, где Крейг со своей бритой, блестящей головой болтает с блондинкой. — А если тебе нужно отвлечься, посмотри на это.
— Что, чёрт возьми, случилось с его волосами? — Заговорщицки спрашивает она.
Крейг направляется к нам, словно вызванный одним лишь упоминанием о его лысине. Перед тем как он оказался в пределах слышимости, я шепчу:
— Навязчивые мысли и отсутствие самоконтроля. Спроси, как у него дела.
Она поднимает бровь, но соглашается:
— Крейг, как дела?
— Жизнь была намного проще, когда у меня были волосы, — отвечает он.
Это уже как заезженная пластинка, но в первый раз было достаточно забавно.
— Когда это уже успело надоесть? — Спрашивает она, и уголки её губ наконец приподнимаются в настоящей улыбке, и это легкое движение похоже на победу.
— Примерно через десять минут после того, как я помог ему всё сбрить.
У меня возникает искушение устроить из этого игру на выпивку. По одной рюмке за каждый раз, когда он использовал эту ужасную фразу в отношении нового человека. Я умею держать себя в руках, но если бы я довел дело до конца, то попал бы в больницу уже после первой ночи.