— Я как раз собиралась спросить, как выйти на балкон. Я не могу найти дверь, — проглотив смущение, умудряюсь сказать я.
— О да, она не совсем удобна в использовании, — говорит Дрю, и легкая ухмылка продолжает тянуться к уголкам его губ.
Он выключает беговую дорожку и берет полотенце, чтобы вытереть пот со лба, пока идёт ко мне.
И не делает ни единого движения, чтобы надеть футболку.
Это так раздражает, что я не могу отключить ту часть своего мозга, которая думает о той ночи. Сколько бы я ни кричала на себя: «Он твой сосед!» – ничего не помогает.
Когда он доходит до меня, я ухожу с его пути, позволяя ему пройти к неуловимой балконной двери. И не прошло и секунды, как я понимаю, что просчиталась: мышцы его спины направляют мое внимание вниз по его торсу и к его накаченной заднице.
Он твой сосед по комнате.
Он твой сосед по комнате.
Я повторяю это ещё миллион раз, пытаясь заглушить воспоминания о том, как приятно было чувствовать эту задницу под моими руками, пока я...
Мой предательский ход мыслей прервал его голос:
— Это немного странно.
— Что? — спрашиваю я, надеясь, что на моём лице не отразились следы моих дневных грёз.
Он приподнимает бровь, намекая, что знает, о чем именно бродят мои мысли.
— Дверная ручка.
Дрю указывает на кусочек черной оконной обшивки. Ручки нет.
— Я что-то пропустила, или ты воображаешь дверные ручки?
— Тебе нужно нажать на это, — н нажимает на кусочек обшивки, на который указывал, и ручка действительно появляется. Благодаря невидимому устройству я чувствую себя не так глупо из-за того, что меня перехитрила дверь. — Это какой-то дерьмовый минималистский дизайн, который практически гарантирует, что вы не сможете выйти на балкон в состоянии алкогольного опьянения, что, наверное, к лучшему.
Он гримасничает, словно вспоминая.
— Спасибо.
Я выхожу на улицу и прислоняюсь к краю балкона с телефоном в руках. Может быть, если я случайно уроню телефон, то мне не придется отправлять сообщение.
На мгновение вдыхаю редкий глоток фальшивого осеннего воздуха, в то время как звуки города обволакивают меня. Так будет ещё несколько дней, холодных и чудесных, прежде чем вернется упрямая жара конца лета. Начало октября в Джорджии действительно темпераментная сука.
После того как мне пришлось разбираться с квартирой, последующих долгих разговоров со страховыми агентами и игры на Западном побережье, я не могла выкроить минутку, чтобы ответить Мартину. Конечно, я могла бы просто напечатать несколько слов и на этом закончить, но мне трудно понять, как такое слово, как «я буду рядом», может так много значить.
Мысли в голове вызывают клаустрофобию, поэтому мне необходимо оказаться на улице.
Решив, что не стоит уничтожать свой отличный телефон, я открываю переписку и набираю разные версии одного и того же, пока не останавливаюсь на одной:
Я:
Я могу приехать. Дай мне знать, если есть что-то ещё, что я должна знать.
Лаконично. Профессионально. Попытка сделать так, чтобы это прозвучало так же тепло и мило, как деловое письмо.
Не знаю, сколько времени я смотрю на экран, ожидая ответа. На меня наваливается старое, но знакомое чувство, которое я отбрасываю в сторону, прежде чем анализировать его глубже.
Проходят секунды.
Проходят минуты.
Как раз перед тем, как я засовываю телефон обратно в карман, внизу экрана наконец-то пляшет пузырек с текстом.
Мартин:
Не терпится поделиться этим с тобой.
Конечно. Не терпелось похвастаться.
Я уже не в первый раз жалею, что делаю это на его условиях и по его расписанию, но у меня не осталось сил, чтобы сделать это как-то иначе.
Ловлю себя на том, что смотрю в пустоту, когда звук балконной двери и включение наружного освещения возвращают меня в настоящее. В какой-то момент солнце полностью скрылось, оставив меня одну в бескрайней темной ночи.
Повернувшись так, чтобы прижаться спиной к перилам, я обнаруживаю, что ко мне направляется Дрю, держа в руках две кружки с паром.
— Вот, — говорит он. — Ромашка. Не так хорошо, как другие средства для снятия стресса, но, как правило, помогает.
Он протягивает мне одну из кружек, и я бормочу:
— Спасибо.
Беру кружку, и мои холодные пальцы приветствуют внезапный прилив тепла.
— Опять тяжёлый вечер? — спрашивает он, устраиваясь рядом со мной.
Мне приходится бороться с желанием прильнуть к его теплу, когда ветерок овевает мою кожу.