— Я не всегда выкладываюсь на 100%.
— Ты, наверное, никогда в жизни этого не говорила. Если ты будешь продолжать в том же духе, мне придется начать наказывать тебя, а я чувствую, что тебе это не понравится.
— С чего ты взял, что знаешь, что мне нравится?
Я жалею о том, что произнесла эту фразу, как только слова слетают с моих губ. Он перемещается в комнату, его ноги съедают пространство между нами.
Как только он оказывается достаточно близко, чтобы отбрасывать на меня тень, то говорит с грохотом, от которого у меня по позвоночнику бегут мурашки.
— Не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответы. Может быть, однажды я перестану прикусывать язык и расскажу тебе.
Он поднимает руку, и я сжимаю её в кулак, чтобы дотронуться до него. На мгновение вспомнив эйфорическое ощущение от прикосновения его кожи к моей, я с трудом отстраняюсь.
Но он не прикасается ко мне. Вместо этого забирает мой ноутбук и уходит в другую комнату, крикнув вслед:
— Пора посмотреть фильм! Я чувствую себя щедрым, поэтому даже позволю тебе выбрать.
От нарастающего разочарования мне хочется схватить ближайшую подушку и закричать в неё.
Вместо этого я следую за ним в гостиную, протягивая руки:
— Хорошо. Я буду смотреть фильм. Могу я сначала забрать свой ноутбук?
— Нет, я оставлю его у себя, пока ты завтра не выйдешь на работу.
Он так гордится собой, что мне даже не хочется с ним спорить.
Позволив ему выиграть эту битву, я пробираюсь к проклятому дивану, на мгновение приостанавливаясь, чтобы выработать стратегию, потому что нет ни одного по-настоящему хорошего способа сесть на него. Схватив пульт, я устраиваюсь на более широкой части дивана, подогнув под себя ноги. Я включаю «Челюсти» и жду, когда Дрю появится из своей комнаты.
Когда он появляется, его ленивая ухмылка дает мне понять, что мой ноутбук тщательно спрятан. То, что он находится в его комнате, уже является достаточным сдерживающим фактором. Я не могу представить, что когда-нибудь найдется причина, достаточно веская, чтобы оправдать проникновение в его пространство.
— Знаешь, этот диван, наверное, больше подходит для музея современного искусства, чем для гостиной.
Я ерзаю, пытаясь принять положение, которое будет удобным на протяжении всего фильма. Помимо формы, спинка дивана в два раза ниже, чем нужно, чтобы обеспечить хоть какое-то подобие поясничной поддержки.
Он садится рядом со мной, а затем пробует свой собственный набор различных положений.
— Действительно, не так уж и удобно, — говорит он наконец, словно впервые обращая внимание на этот необычный предмет мебели.
Это напоминает мне о том, как он не совсем понимает, где находятся некоторые вещи на кухне, или о том, как его гардероб из треников и простых толстовок не вписывается в роскошный интерьер помещения, как будто он здесь только живёт. Честно говоря, я бы не удивилась, если бы в один прекрасный день кто-то вошел и заявил, что он настоящий владелец.
— Мы выживем ради фильма, — со вздохом соглашаюсь я и нажимаю кнопку «воспроизвести».
Дрю замирает рядом со мной, когда его впечатляющая акустическая система погружает нас в первые ноты культовой тематической песни. Сам телевизор настолько велик, что изогнут так, что создается впечатление, будто ты находишься внутри фильма.
— О, черт возьми, нет, — говорит он, протягивая через меня руку, чтобы взять пульт, когда я выхватываю его из рук.
— Что, это просто «Челюсти». Это самый семейный фильм ужасов.
— Я могу смотреть ужасы, только не это, — он машет рукой на экран, на котором застыл снимок спутанной ламинарии.
— Не что?
— Только не акулы, хорошо! Я не смотрю акул — Попхоже, он смирился со своим признанием. Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Клянусь, я стараюсь, но у меня ничего не получается. — Это не смешно. Эти твари просто чудовища. Достаточно взглянуть на их глаза. Скажи мне, что ты можешь смотреть на акулу и утверждать, что у неё есть душа.
— Но ты буквально размером с одну из этих тварей. Могу поспорить, что ты сможешь побороться с ней и победить, — удается мне прохрипеть.
— Конечно, но у меня нет нескольких рядов зубов, предназначенных для кромсания плоти.
Я наклоняюсь, делая вид, что осматриваю его рот:
— Черт. Могу поклясться, что видела там несколько рядов.
— Думаю, ты бы почувствовала, когда я тебя укусил. Держу пари, это было бы очень незабываемо.
Его глаза темнеют, а моё дыхание замирает в ответ: