Я редко слушал проповеди, за исключением одной, которая осталась со мной на долгие годы. Она была о чудесах и о том, как они приходят к тем, кто в них отчаянно нуждается.
Лейси – это чудо, и я не уверен, что достоин такого чуда.
Она – чудо, а я – всего лишь мужчина, на котором она случайно уснула, мужчина, которого она восстанавливает из пыли. Каждый раз, когда она входит в дверь, я сразу чувствую себя более крепким, может быть, даже немного более цельным.
Наблюдаю за тем, как поднимается и опускается её грудь, вбирая в себя полные, медленные вдохи глубокого, беспробудного сна, словно я тот, кто может защитить её, но я недостаточно крепок для этого. Я хотел бы оградить её от бурь, бушующих в её сознании, но знаю, что не могу. Но даже тогда я буду стоять с ней в эпицентре бури и следить за тем, чтобы она никогда не оставалась одна.
Все мои силы уходят на то, чтобы не прижать её к груди и не обхватить своим телом. Чтобы не заснуть на этом диване и не узнать, каково это – проснуться рядом с ней.
Вместо этого я осторожно поднимаю её с дивана и несу в комнату, а затем укладываю под одеяло и надеюсь, что она знает, что со мной она в безопасности.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Дрю
— На кого ты пытаешься произвести впечатление, надевая солнцезащитные очки и кепку в помещении? Если ты сложен как супергерой, это не значит, что ты должен и одеваться как супергерой.
Лейси снимает очки с моего лица и надевает их себе на голову.
Маскировка убогая, как мне уже дважды напомнили, но я не знаю, чего ожидать. Мы же не в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, где во вторник можно случайно столкнуться со знаменитостью в продуктовом магазине.
Я не решаюсь ответить на её комментарий, потому что выбор еды требует моего внимания. За последние несколько недель я заметил, что, честно говоря, она ест хреново, когда находится в квартире. Обычно я бы не рискнул выходить на публику в течение столь длительного времени, особенно после всех этих неприятностей в аквариуме, но я должен положить конец её диетическим грехам.
— Ты их не купишь, — я выхватываю у неё из рук коробку с замороженными макаронами с четырьмя сырами и кладу обратно в морозилку. — Ни за что, черт возьми, это не займет место на моей кухне.
— Тогда что же я должна есть? — спрашивает она, и в её тоне проскальзывает обида.
— Не знаю. Может, что-то не похожее на то, что можно найти в школьной столовой?
— Я не могу купить свежие продукты. Они портятся раньше, чем я успеваю их использовать. А эти, — она снова тянется к дверце морозильника, но я захлопываю её, пока она пытается открыть. — хранятся бог знает сколько времени, и я могу есть их, когда угодно. Всё равно еда – это просто топливо, а эти делают свое дело.
— Ты не машина. У тебя не просто так есть вкусовые рецепторы, так что, может быть, попробуешь наслаждаться ими время от времени, — хотя она склонна относиться к своему телу как к машине, с целеустремленной интенсивностью двигаясь из точки А в точку Б, мало заботясь о том, как быстро оно изнашивается. — Что, черт возьми, в списке, который ты составила?
— Это не твое дело. Это мои продукты, — отвечает она, сжимая листок бумаги. Вместо того чтобы воспользоваться телефоном, как все нормальные люди, она записала всё по старинке. Хотя это и идёт мне на пользу, когда я быстро выхватываю у неё бумажку. — Эй, отдай!
— Sconosciuta, что за черт? — спрашиваю я, просматривая содержимое листка бумаги. — Ты что, делаешь покупки для восемнадцатилетнего парня из студенческого братства или для апокалипсиса?
Список состоит из бобов, хлеба, замороженных продуктов и консервированного супа, а единственным свежим продуктом является авокадо. Вещи, для запоминания которых, по правде говоря, не нужен список, но она неравнодушна к спискам. Если у кого-то и есть какие-то организационные заморочки, я не сомневаюсь, что это Лейси.
— Я просто практична, — хмыкает она.
— Тебе действительно нравится есть все это? Подожди, я не хочу, чтобы ты отвечала на этот вопрос, потому что, если ты скажешь «да», я больше никогда не смогу смотреть тебе в глаза, — и это было бы очень жаль, потому что эти глаза делают со мной плохие вещи. — Но также ты не купишь эту хрень.
— Тогда что мне делать? Пусть фрукты гниют, а мясо портится? Даже если бы я не беспокоилась о том, чтобы пополнить мировое количество пищевых отходов, я не умею готовить.
Я догадался об этом, поскольку в квартире теперь постоянно пахнет подгоревшими тостами.