— Ты заслуживаешь того, чтобы тебя баловали, и я счастлив, что делаю это.
И тут мое сердце колибри снова заколотилось от эмоций, которые я не решаюсь выразить словами.
— Ты тоже этого заслуживаешь. Того, кто ни на секунду не усомнится в том, что ты этого достоин.
Я хочу вложить в его кости то, как много я имею в виду в своих словах. Мы не можем контролировать тех, кто нас разрушает, но я надеюсь, что каким-то образом смогу показать ему, что их поступки не определяют его сущность.
После того как еда съедена, я мою посуду, а он убирает остатки. Мы кружимся друг вокруг друга, выполняя поставленные задачи, мягкий звон столовых приборов и журчание воды создают успокаивающий ритм на заднем плане.
Наши движения похожи, но более медленные, чем в танце, который мы танцевали вместе. Мы оба словно пытаемся растянуть каждое мгновение, поймать песчинки в песочных часах, прежде чем они успеют упасть и ускользнуть.
Но ночь должна закончиться. Сколько бы времени мы ни провели, завтра наступит. Поэтому, нехотя, мы расходимся, направляясь каждый в свою комнату, задерживаясь перед входом.
Его теплый и искренний голос доносится ко мне, когда он говорит:
— Спасибо за сегодняшний день.
— За то, что позволила купить продукты и приготовить ужин? — спрашиваю я, несмотря на то что такое описание не даёт представления о времени, которое мы провели вместе.
— За то, что дала мне повод.
Слова повисают в воздухе, прежде чем он поворачивается и закрывает дверь.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Лейси
Обычно я веду войну с самим собой во время перелетов на игры и обратно. Длительное время, в течение которого по умолчанию принято сидеть неподвижно, заставляет мою кожу покрываться мурашками, а разум – кружиться.
Чтобы бороться с этим, я обычно снимаю игроков, отрубившихся на своих местах или играющих в карты. Закончив с этим, я просматриваю свои заметки о другой команде. На самом деле мне не нужно проводить столько исследований, сколько я делаю, но понимание другой команды помогает мне чувствовать себя подготовленной и уверенной. Прайс не раз говорил мне, что я смотрю старые записи игр чаще, чем он, и возможно, это правда.
Несмотря на его подтрунивания, Прайс всё понимает. Драйв — это сочетание страсти к тому, что ты любишь, и страха потерпеть неудачу. Я вижу это на лице своего друга каждый раз, когда он сходит с катка.
В плохие дни он винит себя в поражении, а суровое выражение его бровей говорит мне о том, что он думает, что могло бы случиться, если бы он заблокировал ещё один бросок. В хорошие дни ему трудно признать свою работу, потому что в хорошие дни это совсем не похоже на работу.
Сегодня всё по-другому.
Сегодня я пересматриваю воспоминания последнего месяца, как любимый фильм. Я приветствую обрывки старых разговоров, но не для того, чтобы проанализировать их и определить, где я ошиблась и должна была сказать что-то другое, а для того, чтобы почувствовать себя комфортно. Каким-то образом, не прилагая усилий, грани между фантазией и реальностью размылись, и не уверена, какой вариант мне больше нравится.
До сломанных труб, липкого бара и поиска писем я всегда смотрела в будущее, искала следующую цель.
За последние три года я сделала больше, чем большинство людей за всю свою карьеру: путешествовала по новым местам, запечатлевала потрясающие воспоминания, пополняла своё резюме наградами в области фотографии и искала острых ощущений, от которых сердце заходится в адреналиновом ритме. Я всегда боялась того дня, когда не сделать следующий логический шаг. Дня, когда я упрусь в стену и не буду знать, куда двигаться дальше.
Это такой разительный контраст с тем человеком, в которого я превращаюсь, задерживаясь на мягких моментах. Раньше я ужасно боялась ходить за продуктами, делая это только по необходимости и не доверяя никому, кто бы мог сделать это за меня. Но теперь еженедельные походы наполняют меня волнением. Ходить по проходам, залитым флуоресцентным светом, и ловко уворачиваться от случайных малышей не должно быть так приятно, но почему-то это так.
Как только самолет приземляется, я пишу Дрю сообщение, чтобы он знал, что я в безопасности. Поначалу было непривычно осознавать, что кто-то ждёт, чтобы узнать, где и как я.
Моя независимость часто оказывается обоюдоострым мечом: с каждым дюймом свободы я понимаю, что мне уделяется всё меньше внимания. Такая простая вещь, как смс с уведомлением, что-то во мне перевернула, и это чувство, которому я склона позволить поглотить себя. Количество раз, когда мне приходится напоминать себе, что это не навсегда, постепенно становится опасно высоким.