— Мне очень жаль, Ви, что тебе пришлось пережить всё это.
Она отрывисто кивнула и придвинулась ближе к Сириусу, переплетая их пальцы. Ей явно не хватало заботы и тепла, было слишком заметно, как сильно Оливия тянулась за поддержкой. Но смотреть ему в глаза она не могла, будто стыдилась своих эмоций. Она молчала какое-то время, то хмурясь, то вздыхая, в сомнении закусывая губу. Сириус понимал, что ей было трудно говорить об этом, к тому же она привыкла держать всё в себе, но теперь появился человек, на которого Оливия могла переложить часть своего груза. Для этого он и сидел сейчас с ней, утешая.
— Знаешь, это такая боль — больше не иметь возможности обнять её. — Подняв рамку к глазам, девушка всё же заговорила вновь. Голос её дрожал. — Никогда. Видеть её лишь во снах или на колдографиях, или в воспоминаниях, где сохранился только призрачный образ. Далёкий, ненастоящий. И самое ужасное — со временем я стала забывать, как звучал её голос. Он стирается из памяти слишком легко, и я больше никогда не услышу его, чтобы вспомнить, — на стекло упало несколько капель, Розье снова плакала, но на этот раз тихо и без истерик. — А ещё страшно то, что эта рана вообще не заживает. Все говорят — время лечит, и я верила в это, но мне не стало легче. Нет, конечно, я продолжаю жить, улыбаюсь даже, смеюсь, если не думаю об этом. Но стоит только позволить мыслям скользнуть туда, где похоронена моя боль, как она возвращается с прежней силой. Как будто рана только начинает затягиваться корочкой, а ты раз за разом сдираешь её ногтями, не жалея нежной розовой кожицы под ней. — Она всхлипнула, и ещё несколько слезинок упали на фото. — Это очень больно. Любить кого-то, а потом потерять. И я не знаю, как об этом можно забыть.
Сириус едва сдерживал собственные слёзы, так и не пролитые по дяде, по своей боли, причинённой ему семьёй. Он притянул Оливию к себе, и девушка без колебаний прижалась к его груди, отложив рамку куда-то в сторону. Её слёзы намочили свитер Блэка, но это было совершенно неважно. Она забралась с ногами на кровать, чтобы быть ещё ближе, уткнулась мокрым носом в его шею, пока он гладил её по спине и волосам, позволяя ей выплакаться. Хотя он думал, что слёз у неё больше не осталось, они всё текли и текли, до тех пор, пока дыхание девушки не стало ровнее и тише. Сириус закрыл глаза и подумал, что в комнате не мешало бы приглушить свет, а когда открыл — обнаружил, что Хогвартс выполнил его желание. Вместо белого дня за окном опустились сумерки, создав в помещении полумрак.
Он сбросил с себя ботинки и подтянулся к подушкам, увлекая Оливию за собой. Глаза Розье слипались, эмоциональные качели оставили её совсем без сил, и Блэк надеялся, что она быстро заснёт. Девушка, до сих пор носившая мантию, скинула её прямо на пол, оставшись в явно неудобной для сна рубашке и брюках, но, видимо, ей было плевать на это. Её туфли полетели следом, приземлившись рядом с обувью Сириуса. Оливия откинулась на подушку и тут же вплотную придвинулась к Блэку спиной. Он счёл это за не озвученную просьбу и обвил когтевранку руками за талию, оставив в спутанных волосах невесомый поцелуй. Сон быстро сморил их обоих, вымотанных потрясениями, и никто из них не подумал о будильнике.
***
Розье открыла глаза, почувствовав жуткую головную боль, как с похмелья. Лицо её было каким-то липким и опухшим, судя по ощущениям, а спина затекла от неудобной позы. Горло саднило, словно она слегка простудилась, глотать было больно. Это было отвратительное утро. Лишь спустя пару минут до девушки начало доходить осознание, что она лежала не в своей спальне. Здесь было довольно темно, и она вообще не понимала, где находится. Перевернувшись на другой бок, она обнаружила позади себя мирно сопящего Сириуса Блэка. Парень подложил руку под голову и был похож на милого ребёнка, только вот меж его бровей залегла складка, делавшая его вид слишком серьёзным. Оливия вспомнила, что вчера случилось. Вспомнила, как Блэк привёл её в какую-то странную комнату на последнем этаже замка, точную копию её комнаты из детства. Отголоски боли зашевелились в грудной клетке, но они ощущались слишком слабо спросонья.
Девушка осторожно поднялась с постели, надеясь, что в этом месте найдётся туалет. С трудом нащупав в потёмках свою мантию, брошенную вчера на пол, и вынув из кармана палочку, она посветила перед собой. Сперва никаких дверей, кроме выхода из комнаты, здесь не наблюдалось. Оливия побродила кругами, надеясь непонятно на что, и, как оказалось, не зря. Буквально из ниоткуда в одной из стен появилась дверь, девушка повернула ручку и оказалась в ванной комнате. Отделанная белым мрамором, она была выполнена в таком же светлом стиле, как и спальня, но не являлась созданной по её воспоминаниям. Розье открыла кран и несколько раз плеснула в лицо холодной водой, после чего опустила крышку унитаза и села, рассматривая себя в большое зеркало.
Из отражения на неё смотрела девушка с красными глазами под опухшими веками, вся растрёпанная и бледная, в мятой одежде. Правую щёку украшал синяк, уже успевший потемнеть. Лиловые следы от пальцев пересекали шею. Оливия вздохнула, глядя на старания Эвана, но к своему удивлению, ей больше не хотелось жалеть себя. Раньше, когда случалось подобное, она ещё несколько дней продолжала плакать в подушку ночами и страдать. Сейчас же Оливия чувствовала… облегчение? Словно какую-то часть груза сняли с её плеч. Вместо слёз, она приготовилась залечивать раны. Гулкий шёпот давным-давно заученных заклинаний зазвучал в акустике ванной, постепенно приводя лицо и шею девушки в нормальный вид. Вскоре от синяков не осталось и следа, а маскировочные чары отлично справились с отёками. Разгладив одежду и наложив ещё парочку заклинаний на волосы, Розье собрала их в пучок и вернулась в комнату.
Сириус всё так же спал, перевернувшись теперь на живот, а за окном всё так же было темно, но Оливия чувствовала себя достаточно отдохнувшей, что настораживало. На всякий случай она наколдовала в воздухе Темпус и с ужасом осознала, что они безбожно всё проспали. Девушка запрыгнула на кровать и стала трясти Сириуса, а он ворчал что-то невнятное и совершенно не хотел вставать.
— Вставай, Сириус! Мы и так уже пропустили Травологию! — Все её попытки не приносили абсолютно никакого результата. Кажется, разбудить Блэка было просто невозможно. Оливия решила идти на жёсткие меры. — Я тебя прокляну, если ты сейчас же не встанешь. Всё лицо прыщами покроется.
— Моё лицо даже это не испортит, — пробубнил Блэк в подушку. Внезапно он приподнялся и резко подмял Оливию под себя. От неожиданности девушка вскрикнула, но довольно быстро сориентировалась в пространстве и почувствовала, как внутри всё задрожало от ощущения веса Сириуса на ней. — Давай поспим ещё пять минуточек, пожалуйста. — Его приглушённые слова отдались вибрациями по телу, вызывая мурашки.
Блэк, кажется, больше двигаться не собирался, устроив голову у Оливии на груди. Его тёплое дыхание касалось открытых участков кожи в вырезе рубашки. Девушке хотелось действительно остаться в таком положении и побыть здесь ещё немного, но она прокрутила в голове расписание уроков — пропускать Зелья было никак нельзя, она и так скатилась в успеваемости, и Слизнорт точно заставит её ходить на отработки. Простонав вслух, Розье нехотя скинула Сириуса с себя и встала с постели.
— Ты как хочешь, а я пойду.
Девушка отыскала на полу свои туфли и мантию, оделась и направилась на выход, когда вскочивший Сириус задержал её в дверях. Он тоже выглядел помято, в основном потому, что спал в одежде, как и Оливия, но растрёпанные волосы так ему шли, что Розье захотелось попросить его ходить так всегда. Внимательный взгляд серых глаз прошёлся по ней с головы до ног, видимо, отмечая исчезнувшие синяки. Сириус держал её за руку, и этот уже успевший стать привычным жест заставил разлиться в груди девушки приятное тепло.
— Дай мне три минуты, я соберусь, и мы пойдём вместе, — попросил Блэк, и, получив кивок, скрылся в ванной.