Оливия не видела, что происходило дальше: толпа закрывала обзор, а лезть в гущу событий ей не хотелось. Она просто тихо радовалась тому, что её брат всё же получил, хотя и недостаточно, на её взгляд. Вскоре мадам Трюк объявила об удалении с поля и Эвана, и Джеймса, так что игра продолжилась без двух охотников, что по большому счёту было не так уж критично. Только вот настрой обеих команд упал, также, как и на трибунах. Часть зрителей и вовсе ушли, решив, вероятно, что матч сейчас отменят.
Остаток игры прошёл в напряжении, игроки на поле то и дело вновь начинали перепалку, и судье приходилось постоянно свистеть. В конечном итоге ловец Гриффиндора поймал снитч, завершив матч со счётом 360:190, чем принёс своему факультету место в финале, однако вкус победы был довольно пресным на фоне случившегося. Никто особо не радовался, и по окончании матча студенты вяло побрели обратно в замок.
***
К понедельнику Хогвартс всё ещё не отошёл от происшествия на квиддичном поле. Ученики всё продолжали болтать об этом тут и там, драка стала самым интересным событием марта, и соответственно — главной сплетней в замке. В результате победы Гриффиндор получил шанс выиграть кубок по квиддичу, но зато потерял часть рубинов в песочных часах, после того, как Макгонагалл сняла с Джеймса Поттера пятьдесят очков, что, конечно, было не совсем справедливо.
Слизнорт же сумел извернуться как уж и избежать снятия баллов со своего факультета, по причине госпитализации пострадавшего в драке ученика. Оливия ненавидела это. Эвану всего-то сломали нос, мадам Помфри справилась с этой травмой за считаные минуты, но Розье настолько драматично отыгрывал свои страдания, что она оставила его в больничном крыле на ночь. Количество изумрудов в часах Слизерина осталось прежним.
Оливия боялась за Джеймса. И за Сириуса тоже. От Эвана вполне можно было ожидать какой-нибудь подлой расплаты за случившееся, а Сириус, конечно, ни за что не остался бы в стороне от всего этого. И хотя Розье уже неоднократно говорила с ним, просила, чтобы они с Поттером сами не лезли на рожон, всё же не верила в успех своих убеждений. Она решила на всякий случай поговорить ещё и с Люпином. Всё-таки он был самым благоразумным в их компании. На совместном занятии по древним рунам Оливия ткнула Ремуса в бок, отвлекая от конспектирования, и шёпотом позвала:
— Рем.
— М? — отозвался он, не отрываясь от записей в тетради.
— Ты знаешь, что Джеймс и Сириус могут вляпаться в неприятности?
Перо в руке Люпина замерло. Он перестал писать и повернулся к девушке.
— Что ты имеешь в виду?
— Ситуацию с моим братом, разумеется, — прошептала Оливия. — Поттер ведь сломал ему нос — за что я, конечно, ему безмерно благодарна — но теперь Эван захочет поквитаться. Наверняка захочет. И эти двое как обычно…
— Тишина в классе! — прервала их беседу профессор Бабблинг.
Женщина смерила учеников строгим взглядом из-под овальных очков и продолжила диктовать конспект. Люпин тоже вернулся к своим записям, чуть потряхивая ногой под партой. Оливия же возмущённо выдохнула через нос и придвинулась ближе к соседу по парте, толкая его бедро своим коленом. Люпин игнорировал её, но девушка не сдавалась. Она делала вид, что пишет, на самом деле просто рисуя на пергаменте бессмысленные закорючки, и снова зашептала как можно тише:
— Тебя что, не волнует судьба твоих друзей?
— Что я, по-твоему, должен с ними сделать? Они взрослые люди, я не могу контролировать каждый их шаг, — нервно ответил Люпин, скосив взгляд в сторону профессора. Убедившись, что та не смотрит в их сторону, он добавил со вздохом: — Я говорил с ними уже один Мерлин знает, сколько раз. Думаешь, это что-то поменяет?
— И почему они вечно с кем-нибудь воюют…
— У них слишком много энергии, — усмехнулся Люпин. — Они и по отдельности ненормальные, а вместе превращаются во взрывоопасную смесь.
— Как ты их выдерживаешь? — прыснула Оливия.
— Понятия не имею. Я…
— Мистер Люпин, мисс Розье! — прозвучал громкий голос профессора. — Я вам не мешаю? Может, вы хотите продолжить урок вместо меня? Я буду рада предоставить вам такую возможность.
— Простите, профессор Бабблинг, — промямлил Ремус, глядя в тетрадь. Оливия повторила извинения и замолчала, больше не рискуя злить преподавательницу.
Когда прозвенел колокол, оповещая о конце занятия, Розье скинула всё с парты в свою сумку и окликнула Люпина. Её риторический вопрос о том, почему же Блэк и Поттер постоянно находятся в разного рода конфликтах со слизеринцами, напомнил ей о другом, волнующим её уже долгое время, но о чём всё никак не подворачивалось момента заговорить. Они с Ремусом вместе вышли в коридор и не спеша пошли в сторону лестниц.
— Рем, я хотела кое-что спросить. — Оливия свернула за угол, прошла к окну и остановилась. Солнце раскрашивало уже окончательно освободившиеся от снега просторы Хогвартса, и она невольно залюбовалась этой красотой.
— Я слушаю.
Люпин выглядел озадаченно и слегка взволнованно. Он опустился на подоконник, поправил ворот мантии, подтянул галстук. Видимо, не зная, куда деть руки, сунул их в карманы и тут же вынул обратно, укладывая на коленях. Это позабавило Оливию. Что такого он мог скрывать, что так занервничал? Вряд ли что-то криминальное. Но потом девушка вспомнила о чём хотела спросить, и ей стало не по себе. Мимо них проходили редкие студенты, но все они не обращали на парочку никакого внимания, а коридор был достаточно широким, чтобы их разговор не был услышан посторонними. Оливия прочистила горло и наконец заговорила:
— Расскажи мне о причинах конфликта между Сириусом и Снейпом. Почему они так друг друга ненавидят?
— Ну… — протянул Ремус, нахмурившись. Он явно не ожидал, что Розье спросит именно это. Парень облизнул губы, раздумывая над ответом. — Они никогда не ладили. Взаимная неприязнь с самой первой встречи. Ещё в поезде.
— И это всё? То есть, ты хочешь сказать, причины нет?
— Эм, не совсем, наверное. Конечно, с годами причин стало множество, но если ты хочешь знать, с чего всё началось, то ответом будет гордость и предубеждение, — усмехнулся Люпин, откинувшись спиной к окну и притянув ноги к себе. — В купе Хогвартс-экспресса встретились два ребёнка: оба слишком гордые, с огромным самомнением, один мечтает поступить на Слизерин, другой — на Гриффиндор. Оба ненавидят названные друг другом факультеты. Бум — конфликт на ровном месте. А дальше ты знаешь, сама видела. Им не нужен повод, достаточно просто существования друг друга.
— Звучит ужасно глупо, — покачала головой Оливия.
— Да, так и есть. Но этого уже не изменить. Боюсь, между ними действительно самая настоящая ненависть.
— Достаточная, чтобы убить? — выпалила девушка, и Люпин опешил, приоткрыв рот.
— Ты серьёзно спрашиваешь?
— Да. Рем, я знаю, что Сириус пытался убить Снейпа, — выдала она на одном дыхании, не в силах больше тянуть. Оливия думала, что Ремус мог вообще ничего не знать об этом, но то, как изменилось его лицо, говорило красноречивее любых слов. Теперь Розье надеялась на правду с его стороны. — Что произошло?
Несколько долгих секунд Люпин молчал, глядя перед собой. Очевидно, он не хотел говорить об этом. Оливии показалось, что её вопрос напугал гриффиндорца, Рем будто сидел на допросе и не хотел сдавать друга. Но он не мог молчать вечно, ему всё равно придётся что-нибудь сказать. Розье присела рядом с ним, рассматривая его лицо. Её всегда поражало, что Рем выглядел старше своих лет и гораздо умнее ровесников. Она доверяла ему, основываясь на каких-то внутренних инстинктах. Оливия верила, что Люпин — хороший человек, а значит, он не станет ей лгать. Только не в таком вопросе.
— Я не могу тебе сказать, — ответил он наконец, качая головой. Парень провёл рукой по растрёпанным волосам. — Извини.
— Но это правда?
— Откуда ты вообще об этом узнала? — Теперь его испуг сменился раздражением, и это напрягало Розье. Вокруг Сириуса были одни тайны.