Каникулы обещали быть долгими.
Комментарий к Собрание
Прекрасные песни, которые напевала Аделин: The Emotions — “Best of My Love” и ABBA — “Dancing Queen”.
========== Не одна ==========
Вопреки всем ожиданиям, это лето не было таким ужасным, как Оливия его себе представляла. В основном она проводила дни напролёт за чтением книг в семейной библиотеке, тренировалась в различных чарах, отрабатывала невербальные. Раз в неделю они обменивались письмами с Аделин, которая сейчас отдыхала с родителями в Аргентине — семья Томас решила переждать неспокойные времена за пределами страны, так что Оливия могла хотя бы не волноваться за подругу.
Конечно, кое-что всё-таки омрачало каникулы Розье. Собрания Пожирателей периодически проходили в их поместье, но она, как и Нарцисса, в них не участвовала, а потому даже не видела Тёмного Лорда и всю его шайку. Ну, почти не видела. Однажды, когда их сборище происходило поздним вечером, она столкнулась в тёмном коридоре с одним из них…
В тот вечер Оливии было тревожно. Она ходила из угла в угол, не зная, чем себя занять. На этот раз Люциус прибыл без Нарциссы, что очень расстроило Оливию, уже привыкшую, что кузина составляла ей компанию на время, когда мэнор погружался в метафорическую тьму, исходящую от Лорда. Они с Нарциссой довольно сильно сблизились, находясь в схожем положении, к тому же, Цисси была единственной, с кем можно было поговорить по душам. Она была её спасением от одиночества.
Наконец, не выдержав торчать в своей комнате взаперти, Оливия на свой страх и риск вышла из спальни и тихонько побрела по коридору, без особой цели прийти куда-то. Ей просто хотелось избавиться от неприятного подскакивающего ощущения в животе, слишком похожего на то, которое появляется там, если оступиться на лестнице. В тихом полумраке пустынных коридоров ей стало легче, но лишь на первые несколько минут. Потом ощущение страха усилилось, но возвращаться обратно казалось глупым, поэтому она продолжала идти, преодолевая этажи и длинные переходы.
За окнами опускались сумерки, и бледный, совсем ещё белёсый диск почти полной луны на сиреневом небе становился всё отчётливей. В Дербишире всегда светили яркие звёзды, но сейчас для них было ещё рано. Оливия забрела в свою самую нелюбимую часть поместья — туда, где находились сплошные гостевые комнаты, какие-то рабочие помещения, вроде тренировочного зала, и Бордовая гостиная. Большая комната в тёмно-красных тонах в детстве наводила неприятные ассоциации с кровью, а во взрослом возрасте Оливия поняла, что считала выбор цвета обыкновенной безвкусицей.
Она уже собиралась уходить, подумала, что лучше выйдет сейчас в сад и прогуляется там, но Оливии показалось, что она услышала хриплый смешок позади себя. Она вздрогнула, оборачиваясь на странный звук. Из синего полумрака на неё таращился человек, чей силуэт вырисовывался на фоне окна. Луна постепенно набирала свет, но его всё равно было недостаточно, чтобы разглядеть, кто это был. Хотя Оливия была уверена — этого человека она не знает и никогда раньше не видела.
Он был большим. Огромным даже, высоким и широким в плечах. Стоял, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Оливия судорожно вздохнула, отшатываясь назад, кожей ощущая угрозу, исходящую от мужчины. Больше всего на свете Розье хотелось уйти отсюда как можно скорее, но её ноги не слушались, тело словно оцепенело. Она с ужасом осознала, что не взяла с собой палочку. Вокруг никого не было, только этот ужасный человек. Он всё ещё стоял, не шелохнувшись, просто смотрел на неё, она это чувствовала. Оливия сделала маленький шажок назад, и мужчина тут же подал признаки жизни.
— Уже уходишь? — Его голос походил скорее на скрип ржавых петель или на лай охрипшей собаки. От него у Оливии побежали неприятные мурашки по телу, приподнимая дыбом волоски на руках. — Как-то невежливо с твоей стороны.
Мужчина оттолкнулся от стены и направился к Оливии, в два шага преодолев расстояние между ними. Розье попыталась отступить и оказалась зажата между ним и окном, откуда теперь разливался холодный лунный свет. В его серебристых лучах она разглядела его внешность: лохматые, грязно-русые, почти серые волосы, густые усы щёткой, длинная щетина. Тёмные глаза, цвет которых было не определить, но что-то в них было ужасающее, животное, дикое. Он был одет в обычную чёрную мантию, явно не из дорогих волшебных бутиков — ткань была потрёпанной и уставшей. От него густо пахло несвежим телом: кисловатый пот смешивался с грязной одеждой, вызывая желание зажать нос.
Он не делал ничего криминального, просто стоял, но у Оливии кровь стыла в жилах от его присутствия рядом, и она не могла заставить себя пошевелиться, тело просто отказывалось подчиняться приказам мозга. Раньше она никогда не впадала в ступор, её реакции всегда были на высоте — бей или беги, но раньше на неё никогда не надвигался большой и страшный незнакомец. Все её стычки происходили только с Эваном, это была знакомая, давно изученная территория, он не пугал её так же сильно, как этот неизвестный.
Мужчина опёрся одной рукой о стену, нависая над Оливией с высоты своего роста, а другую руку протянул к её лицу. Его руки были густо покрыты тёмным волосом, напоминавшим скорее шерсть, на пальцах росли длинные жёлтые ногти. Когда он прикоснулся острым концом указательного пальца к щеке Оливии, она смогла лишь зажмуриться и вжать голову в плечи, ощущая себя совершенно беспомощной. Без палочки она была слабее котёнка для такого бугая.
Она чувствовала, как его ноготь давит на щёку, как её сердце колотится в бешеном ритме, оглушая потоком крови, как время замедляет ход. Слышала его смешок, будто издалека. Отчаяние и безысходность захлёстывали её с головой, ей некуда было деться от него. Оливия была маленькой мышкой, которую бросили в террариум со змеёй. Хищник лениво подбирался к жертве, высовывая раздвоенный язык в предвкушении, а жертва вжималась в угол, не находя в себе ни капли рвения бороться. Она застыла, ожидая собственной участи.
— Ты симпатичная… — прохрипел мужчина, продолжая вести пальцем от щеки к подбородку и дальше, спускаясь на шею. — Я бы тебя укусил. — Он рассмеялся, а Оливия запоздало поняла, что беззвучно плачет.
— Пожалуйста, не надо, — вышло сдавленно и жалко, но громче не получилось. В глотке, как и во всём остальном теле, ощущался болезненный спазм напряжения, ей казалось, что она вот-вот свалится на пол.
— Тебе не стоит бродить тут в одиночестве, девочка. — Вместо пальца вся его ладонь целиком обхватила её тонкую шею, но он не давил. Просто придерживал, касаясь большим пальцем линии челюсти. — Тут взрослые дяди решают свои важные вопросы, чего ты тут забыла, а? Вынюхиваешь что-то? — Он склонил голову к волосам Оливии и шумно втянул воздух носом. Скрежет его смеха показался оглушительным в тишине. — Ты сладко пахнешь…
Другая его рука потянулась к талии девушки, Оливия почувствовала острые ногти сквозь тонкую ткань ночного платья. Она вышла из комнаты в простой чёрной ночнушке, короткой, на тонких кружевных лямках, накинув сверху халат. Мужчина, видимо, развязал пояс, раскинув полы в стороны. Оливия смутно соображала, что вообще происходит, только знала, что его пальцы всё ещё были на её горле, а другая ладонь скользила вниз по телу. Слёзы скатывались с подбородка.
— Фенрир! — Внезапный громкий оклик заставил мужчину замереть, медленно повернув голову на звук. — Что здесь происходит?
Этот Фенрир не спешил убрать своих лап от Оливии. Он ухмыльнулся, когда окликнувший его человек направил на него палочку с Люмосом, ослепляя девушку голубоватым свечением. Фенрир продолжал держать Оливию за шею, но другая его рука уже исчезла с бедра. Он встал полубоком к появившемуся человеку, открывая ему обзор на свою жертву. Оливия не поднимала глаз не только из-за света, но и из-за внезапно накатившего стыда, ощущения собственной грязи. Ей не хотелось, чтобы на неё сейчас смотрели.
— Салазар, да ты совсем уже охренел?! — взревел мужчина. Он явно разозлился, но почему-то не спешил сделать хоть что-нибудь в защиту девушки. Она всё никак не могла понять, кто это был.
— Девчонка ошивалась тут, я просто решил немного поразвлечься. Не стоит так напрягаться, Августус.