— Естественно, я держу это в тайне. Он неоднократно высказывался о ней в негативном ключе, и я решила, что ему лучше ни о чём не знать.
Оливия хмыкнула, ничуть не удивившись. Конечно, Малфой до мозга костей был пропитан чистокровным превосходством. Такие, как он, никогда не поменяются и даже не попытаются понять другую точку зрения. Оливию вдруг посетила кощунственная мысль: она понадеялась, что у Малфоев всё же никогда не появятся дети, потому что под влиянием Люциуса из них точно не выйдет ничего хорошего, а все усилия Нарциссы взрастить в малышах любовь и доброту благополучно канут в Лету.
— Что за дела у него в министерстве? — продолжила расспрос Оливия, постепенно подводя к наиболее интересующему её вопросу. — Это как-то связано с Тёмным лордом? Руквуд ведь тоже Пожиратель.
Нарцисса нахмурилась, сведя брови к переносице, и провела ладонями по волосам, приглаживая их у висков. Вопрос явно пришёлся ей не по душе, но Оливия просто хотела добиться кое-чего неприятным разговором, и теперь шла к поставленной цели. Ей нужно было знать, насколько Нарцисса была женой Пожирателя, а насколько — самой собой.
— Люциус не посвящает меня в свои дела, а я не спрашиваю, — уклончиво ответила Цисси, принимаясь перебирать пальцами статуэтки на столе.
— Разве тебе не интересно, чем занимается твой муж? — На это она ответить не успела, потому что Оливия продолжила говорить, склоняясь ближе. — Ты ведь знаешь, что они убивают маглов, да? Жестоко пытают их. И маглорождённых тоже. Таких, как Тед Тонкс, например. И таких, как маленькая Нимфадора.
— Люциус к этому не причастен! — выкрикнула Нарцисса, вскочив со стула. — Он клялся мне, что его руки чисты.
— А ты поверила. — Оливия покачала головой, тоже поднявшись на ноги, чтобы не смотреть на кузину снизу вверх. — Невозможно оставаться чистеньким, прислуживая Волдеморту. Разве ты не понимаешь? Они все запятнаны.
— Зачем ты мне это говоришь? Думаешь, я не знаю?! Или считаешь, что мне это нравится? Я не идиотка. Но так уж вышло, что Люциус — мой муж, и я должна его поддерживать, у меня нет другого выбора! Когда я выходила за него, я и понятия не имела, что он примет эту чёртову метку.
Нарцисса всхлипнула, но не позволила слезам пролиться, только сжала переносицу пальцами, подержав так несколько секунд, а потом вернула прежнее невозмутимое лицо. Оливии нужно было поучиться у миссис Малфой такому самообладанию. Ей было немного жаль Нарциссу, но зато она выяснила то, что хотела. Теперь ей стало значительно легче.
— Прости. — Оливия постаралась звучать как можно искренней и ободряюще улыбнулась. — Мне просто нужно было услышать, что я не одна.
Нарцисса пристально вгляделась в лицо Оливии, словно ища там подвох, но потом вдруг горько улыбнулась в ответ одним уголком губ.
— Ты не одна.
Комментарий к Не одна
Сентябрь приближается, и мы тоже плавно движемся к началу последнего учебного года Оливии и Сириуса. Хоть Блэк пока отдыхает и не участвует в повествовании, но уже через главу он снова вернётся на постоянной основе:)
Спасибо всем, кто читает.
========== Косой переулок ==========
Надежда провести оставшийся август в полном душевном спокойствии пошатнулась, когда дни ожидания ответа от Сириуса превратились в недели. Блэк так и не написал, и Оливии оставалось лишь гадать — получил ли он письмо и долетела ли вообще сова до адресата. Написать ещё раз она не решалась, чувствуя себя отверженной и забытой.
Масла в огонь копившегося внутри Оливии недовольства подлил отец, решивший вдруг поучаствовать в налаживании контакта между дочерью и её несчастным женихом. Оливия была уверена, что Эйвери наверняка нажаловался мистеру Розье (после её последнего грубого ответа на предложение прогуляться она вполне ожидала чего-то подобного), однако отец утверждал, что тот ничего ему не говорил.
— Перестань упрямиться, Оливия, — в тысячный раз повторил Кристиан, сняв очки для чтения и отложив какой-то древний фолиант в сторону. Отец и дочь проводили очередной вечер в огромной библиотеке поместья, и всё было замечательно, пока он не решил опять напомнить об этой маленькой проблеме. — Бедный мальчик совершенно не заслужил такого отношения к себе.
Оливия, не сдержавшись, громко фыркнула, не отрываясь от своей книги. Ей было абсолютно плевать на «бедного» мальчика с самой высокой башни во всём Соединённом Королевстве. Её вообще бесили вмешательства отца в то, что, по сути, его никак не касалось. Помолвка уже состоялась, а вот личные взаимоотношения жениха и невесты должны оставаться исключительно между ними, как считала Розье.
— И нечего фыркать, — разозлился отец, повышая голос, — мы не в конюшне. Тебе должно быть стыдно, что ты так себя ведёшь! В конце концов, Рэнделл станет твоим мужем, и тебе придётся с ним общаться.
— Вот после свадьбы я с ним и поболтаю, — ответила Оливия, встретившись с суровым взглядом отца и невинно похлопав ресничками. Мистер Розье, уже давно не восприимчивый к таким примитивным уловкам, окончательно вспыхнул.
— Либо ты сейчас же извинишься перед ним и согласишься на прогулку, либо я забуду о нашем с тобой уговоре и устрою свадьбу прямо в конце этой недели. Ты меня поняла? — Его тон не терпел возражений, так что Оливии пришлось кивнуть, стиснув зубы. — Вот и славно, — кивнул в ответ Кристиан, чуть улыбнувшись. Он вернулся к тяжёлому томику, нацепил очки и продолжил читать, как ни в чём не бывало.
А вот у Оливии настроение читать полностью пропало, и Розье с досадой захлопнула книгу. Она молча отлевитировала её на одну из полок и покинула библиотеку, даже не пожелав отцу спокойной ночи. Его вмешательство всё только портило, и это безумно злило девушку. Раз уж отец решил пожалеть своего будущего зятя, значит, у неё не остаётся выбора, кроме как подчиниться, а подчиняться она ненавидела всей душой.
Розье добрела до своей комнаты, всю дорогу бормоча себе под нос проклятья. Она с раздражением хлопнула дверью, потом протопала к столу и с остервенением дёрнула за ручку ящика, от чего тот едва не вылетел целиком. Вытащив чистый пергамент и перо с чернилами, девушка плюхнулась на стул и принялась писать послание Рэнделлу Эйвери, то и дело сдувая с лица мешающие прядки, грозящие довести её до белого каления.
Когда она закончила, то сразу же запечатала пергамент в конверт и быстрым шагом направилась в кабинет отца. Ей было всё равно на то, что её письмо выглядело просто ужасно — в коротком послании, что должно было послужить извинением, так и сквозила грубость, хоть и искусно прикрытая вычурной вежливостью. Там было по меньшей мере три кляксы, два зачёркивания и одно очень агрессивное зачёркивание, в результате которого острый кончик пера проделал в бумаге дырку. Отправлять такое было бы верхом неприличия, но именно это Оливия и собиралась сделать. Отец ведь не сказал, что она должна быть аккуратной.
В кабинете ей пришлось зажечь свечу и растопить фиолетовый воск, чтобы запечатать конверт и поставить фамильную печать (Оливия так вдавила тяжёлую серебряную статуэтку в конверт, что витиеватая буква Р получилась смазанной и уродливой). Девушка вышла на балкончик, где обитал филин Эркюль, и привязала письмо к его лапке.
— Отнеси это Эйвери младшему, пожалуйста, — обратилась она к птице, и та громко ухнула в ответ. — И знаешь, Эр, я совсем не буду возражать, если ты откусишь ему палец.
Филин ещё раз протяжно ухнул, будто издав странный смешок, после чего нырнул в тёмное небо. Было ещё не слишком поздно для почты, хотя Оливия предпочла бы послать своему жениху весточку глубокой ночью, просто чтобы нагло разбудить его и вывести из себя. Девушка вернулась в комнату, продолжая тихо злиться на весь мир: на отца, на Рэнделла, на Сириуса… Последний вообще с уверенностью возглавил её личный список людей, которым ей хотелось оторвать голову.
Оливия теперь делилась своими переживаниями с Нарциссой, и та, как могла, успокаивала её, но это не работало. Цисси убеждала Оливию написать письмо ещё раз, предлагала связаться с кем-нибудь из его друзей (чьих адресов Розье тоже не знала). Она даже хотела отправиться прямиком в дом дяди Альфарда, куда Нарцисса могла бы беспрепятственно войти по праву крови, но Оливия от всего отказалась. Она была уверена, что с Сириусом всё в полном порядке — иначе слухи среди его родни разнеслись бы со скоростью света, но Нарцисса не слышала ни о чём таком. А значит, Блэк просто решил её забыть.