Выбирай.
Но выбрать было невозможно, и Оливия продолжала шатко балансировать на тонком канате над пропастью непонимания. Может быть, Сириус бы понял. Он был единственным здесь, кроме неё, чья семья поддерживала Тёмного Лорда, но… Блэк настолько их ненавидел, что Оливия сомневалась в хоть какой-то поддержке с его стороны. У них уже случались ссоры на этой почве, потому что Сириус в упор отказывался увидеть в Пожирателях простых людей, пусть даже его родной брат был одним из них. Ему было куда проще забыть его, отказаться от уз родства, чем попытаться понять.
Ещё была Лили, которая отвернулась от Снейпа, когда стало ясно, что тот прочно связался с тёмной магией. Никто из них не был в шкуре Оливии, никто не поймёт её чувств. Если бы только Блэка не выгнали из дома, а его мать не была такой властной и злобной, посмотрела бы тогда на него Розье! Как бы его душу терзали тяжкие муки, заставляя разрываться на части. Если бы он только любил их… Хотя Оливия не слишком верила в его безразличие. Но отчего-то Блэк всё равно сделал свой выбор без колебаний. Для него больше не существовало ни Регулуса, ни Вальбурги, ни остальных его родственников. Оливия не могла быть такой же сильной. Она любила.
— Прошлой ночью моего брата сильно ранили, — выдохнула она наконец, собравшись с мыслями. — Он был на каком-то задании от… Сами-знаете-кого. Я думаю, Эван может умереть.
Повисла густая тишина, в которой отчётливо раздался чей-то вздох. Никто не решался сказать хоть что-нибудь, они даже избегали смотреть на Оливию. Все, кроме Сириуса. Он молча приобнял её, хотя его брови нахмурились, а челюсть напряглась, руки всё же оставались нежными с плечами девушки. Уткнувшись носом в его твёрдую грудь, Розье подавила порыв всхлипнуть. Ощущение страха, сжирающего её ночью, вернулось всего на секунду, а потом растворилось в лёгком поглаживании ладони Сириуса по её спине.
— Мне так жаль, милая, — тихо проговорила Лили, наклонившись к ней и взяв её руки в свои. Становилось всё труднее не расплакаться. — Это просто ужасно. Как же я ненавижу войну! — вдруг воскликнула она с чувством. Оливия быстро стёрла крошечную слезинку, скользнувшую по щеке. Она не могла не согласиться с Эванс.
— Его ранил какой-то Грюм, не помню его имя, — зачем-то добавила Розье. Ей хотелось говорить, лишь бы в воздухе не висела эта выразительная тишина. Никто, кроме Лили, не пожелал выразить сочувствия.
— Да ладно?! — вскрикнул Джеймс, едва не подпрыгивая на месте. — Аластор Грюм? — Оливия кивнула, вспомнив теперь, что Долохов называл его именно так. — Чёрт возьми! Это же первоклассный мракоборец, я слышал о нём от отца. Даже в министерстве его побаиваются. Он просто машина для убийств!
Лили с силой двинула ему локтем под рёбра, от чего изо рта Джеймса вырвался вздох. Оливия почувствовала себя так, словно из её груди вынули сердце и разрезали его острым лезвием на куски. Мысль о смерти брата была для неё невыносимой. Когда она произнесла это вслух несколькими минутами ранее, такой исход не казался чем-то реальным, скорее, просто вероятность, в которую она до конца не верила. А вот слова Джеймса сделали ей по-настоящему больно. Слышать подтверждение своим страхам от кого-то другого всегда особенно неприятно. Поттер уже пробубнил невнятные извинения, но они ничего не поменяли, конечно.
Все как-то поникли после этого разговора, вероятно, чувствуя себя неловко, и Оливия ощущала вину за это. И ещё раздражение на Поттера, который никогда не мог сдержать язык за зубами и вечно ляпал что-нибудь, не подумав. Сириус всё ещё обнимал её, и это немного успокаивало, притупляло отрицательные эмоции, выводя на первый план тепло чужого тела рядом. Мерлин, как же ей этого не хватало! И как же просто оказалось вернуть всё, как было. Она так боялась, что Блэк больше не захочет иметь с ней ничего общего, но напрасно. Даже если у неё совсем никого не останется, у неё всегда будет Сириус.
— Я думаю, тебе стоит рассказать всё Дамблдору, — нарушил вновь повисшую тишину Блэк. Он звучал очень серьёзно, обозначая важность вопроса. — Ордену наверняка нужна информация, а ты знаешь, кто входит в ближайший круг. Ты сможешь назвать имена?
— Конечно, — закивала Оливия, внутренне радуясь смене темы и тому, что остальные будут знать о её готовности помочь. — Я не знаю всех имён, но смогу описать внешность. Может, это окажется полезным.
— К тому же, давно пора дать ему знать, что ты на нашей стороне, — добавил Люпин. — Он должен что-нибудь придумать с твоей помолвкой и всем остальным.
— Эм… — Розье заёрзала на месте, чувствуя, как медленно краснеет. Никто не знал, что целых четыре с половиной месяца назад она уже беседовала с Дамблдором. У неё напрочь вылетела из головы необходимость рассказать об этом остальным. — Вообще-то, директор в курсе. — Лица присутствующих комично вытянулись в удивлении. — Я ходила к нему ещё в апреле, он пообещал помочь, если я соглашусь сражаться в Ордене.
— Что? — почти одновременно произнесли Сириус и Лили. — Это же манипуляция чистой воды! — возмутилась гриффиндорка, повернувшись к Джеймсу в поисках поддержки, но Поттер только пожал плечами.
— Почему ты мне не сказала? — обиженно спросил Блэк, смотря на Оливию так, будто не мог поверить в услышанное. Будто его слишком сильно задевало наличие у неё секретов.
— Прости-и, — протянула Розье, хватая Сириуса за руку. — Я забыла. Тогда столько всего навалилось, и я просто… Прости.
Блэк изучающе долго смотрел в глаза Оливии, ища там какой-то подвох, но, не найдя, вроде бы смягчился, расслабляясь и вновь откидываясь на спинку сиденья. А вот Лили не выглядела спокойной. Девушка вскочила с места, принимаясь расхаживать по тесному купе, заставляя сидящих поднимать ноги каждый раз, как она проходила мимо.
— Какая разница, когда мы узнали! — глаза Эванс горели праведным огнём, как бывало всегда, когда гриффиндорка была с чем-то несогласна. — Меня больше волнует то, что Дамблдор заставляет её воевать! Это просто бессовестно с его стороны.
— Никто не заставляет меня воевать, Лили, — возразила Оливия. Поезд качнуло на повороте, и она едва не улетела вперёд, потеряв точку опоры. Сириус удержал её за локоть. Люпин вовремя успел выхватить палочку, останавливая падающие с полки чемоданы, а Джим поймал свою девушку, усаживая рядом с собой. — Я сама напросилась, — продолжила Розье, когда все снова были готовы слушать. — Он всего лишь предложил услугу за услугу. По-моему, это вполне справедливо.
Эванс лишь хмыкнула на это, скривив губы. Её явно не устроил такой ответ, но Оливии казалось, что в этом нет ничего такого. Она ведь действительно сама упрашивала директора позволить ей вступить в Орден. Конечно, Розье понимала, что Дамблдору это было только на руку: ещё бы, переманить на свою сторону кого-то из стана Пожирателей! Иногда Оливия думала о более сложных вещах. Что, если бы старик попросил её шпионить для Ордена? Оставить всё, как есть, выйти за Эйвери и просто передавать все сведения другой стороне. Просто… Это было бы отнюдь не просто, и вряд ли бы Розье осилила давление. Слава Мерлину, директор не додумался ни о чём подобном.
За дверью купе снова раздались распевные зазывания дамы, торгующей сладостями, и грохот колёс её металлической тележки, под завязку забитой товарами из Сладкого Королевства. Вслед за ней пронеслась стайка будущих первогодок, от воплей и топота ног которых сова Оливии нервно встрепенулась в клетке. Лили, пребывающая сегодня в том настроении, когда любая мелочь могла вывести из себя, утробно прорычала что-то гневное и утащила Поттера разбираться с нарушителями спокойствия, хотя Джеймс и пытался безуспешно ей возразить.
— Как же хорошо, что я больше не староста, — с нескрываемым удовольствием в голосе проговорил Люпин, вытягивая длинные ноги перед собой так, что они упёрлись в соседнее сиденье.
Парень призвал из чемодана какую-то книгу, раскрыл её на странице, где была вставлена закладка, и погрузился в чтение. Оливия разглядела название на обложке — «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Что за ерунда… Она решила, что это опять было нечто заумное, потому не стала даже спрашивать. Люпин вечно что-нибудь читал: в перерывах между парами, на самих парах, на квиддичных матчах, в Большом зале… Порой Оливия задавалась вопросом, как ему удалось сохранить нормальное зрение, ведь парень даже не носил очков, в отличие от Поттера, хотя последнего редко можно было застать за книгой.