Бедняжка Мэри поднялась с колен, вытирая губы тыльной стороной ладони. Она хищно улыбалась, но Сириус не мог отделаться от мысли, что у неё наверняка сводит челюсть, и на самом деле она его презирает. В другой раз ему обязательно стало бы стыдно, но сейчас он был слишком не в себе. Макдональд надавила ему на плечи, и Сириус опустился на мягкий диван болотного цвета. Он следил глазами за тем, как Мэри медленно раздевалась. Его мозг анализировал её тело, сравнивая с Оливией, хоть он и пытался этого не делать.
Гриффиндорка оседлала его, и это было достаточно приятно, но её лицо сбивало с толку. Она не была ей. Поэтому Сириус приложил немалые усилия, приподнимаясь на локтях и переворачиваясь так, чтобы Мэри оказалась снизу. Она сдавленно рассмеялась, широко раздвигая ноги, но и это было не то. Тогда Блэк немного грубо развернул её спиной, поставив на четвереньки, девушка ахнула от неожиданности, но возражать не стала. Вот. Так-то лучше.
Блэк толкался в неё уже слишком долго, или ему так казалось, потому что время будто тянулось, сворачиваясь в какую-то извращённую бесконечную петлю. В палатке стало душно, пот поблёскивал на спине и шее девушки, её немного наигранные стоны смешивались со шлепками кожи о кожу. Сириус прикрыл глаза, потому что это было невыносимо. Мэри была совершенно не похожа на Оливию. У неё были слишком короткие волосы, слишком худые бёдра и слишком маленькие сиськи, будь они неладны.
Он думал о Розье. Вспоминал её изгибы, её голос, мягкость шоколадных волос. Он вспомнил, как они варили амортенцию на зельях. Его напиток любви отчётливо пах натуральной кожей, как пахнет новенькая куртка или ботинки, виниловыми пластинками. И фиалками. Это был её запах. От Мэри же пахло чем-то тошнотворно-сладким, будто концентрированным мёдом, и Сириуса уже начинало мутить. Ему хотелось поскорее покончить с этим. Мысли об Оливии неплохо так помогали.
Он так увлёкся своими фантазиями, что едва не пропустил момент, когда нужно было вытащить. Острая мысль будто лампочка возникла в его мозгу, напоминая, что они не использовали защитные чары, а перспектива стать отцом в семнадцать лет его не прельщала. Блэк с облегчением упал на спину, откидывая взмокшие волосы со лба. Хотелось курить, но пачка была где-то в кармане джинсов, а он не собирался сейчас вставать. Голова неприятно кружилась, Сириус вспомнил, что это называется «вертолётами», так говорил ему Джеймс. Он понадеялся, что его не вырвет.
Мэри положила голову ему на грудь, закинув на него ногу, и от этого ему стало только хуже. Его план забыться в объятиях другой с треском провалился. Оливия не желала покидать его мысли, или, вернее было сказать, это он не желал её отпускать. Сириус вздохнул, отодвигая от себя сокурсницу, выбираясь из-под неё. Со стороны входа потянул сквозняк, и Блэк весь покрылся мурашками. Он подобрал с пола свою одежду и начал одеваться.
— Ты не останешься? — протянула Мэри, надув губы.
— Не неси чепухи, Макдональд. — Сириус натянул джинсы и обернулся, бросив на неё недовольный взгляд. — Скоро сюда вернётся Марлин.
— И что? — Мэри села, прикрывая грудь рукой, и Блэк усмехнулся этому жесту. И почему девчонки всегда так делали? Он же только что видел её голой.
— Как это, что? — спросил Сириус, теперь уже полностью одетый, готовый свалить ко всем чертям. Он покачал головой, поражаясь её глупости, вытянул из пачки сигарету и зажал её губами. — Я не собираюсь трепаться об этом. — Он окинул взглядом диван, имея в виду то, что произошло на нём минутой ранее. — И тебе не советую. Пока, Мэри.
И он ушёл, оставляя возмущённую девушку позади себя. Щёлкнув металлической зажигалкой Zippo, Блэк поджёг сигарету и затянулся, выпуская в остывший ночной воздух облачко белого дыма. Под ногами валялись пустые бутылки и банки из-под пива. Земля была усеяна бычками, будто странным снегом. Издалека доносилась музыка, ревущая из колонок у сцены, крики и смех пьяной толпы, но многие уже брели с концерта к своим палаткам. Сириус с трудом отыскал тент Джеймса. Внутри раздавалось тихое посапывание Люпина — его сморило прямо в кресле, возле кухонного уголка, которым никто из них не пользовался. Торшер рядом с креслом мигал, подрагивая тусклым оранжевым светом. Поразмыслив с секунду, Блэк разбудил Рема.
— Что такое?! — встрепенулся парень, похожий сейчас на перепуганного лохматого волчонка.
— Ничего, приятель, всё в порядке, — успокоил его Сириус, положив руку ему на плечо. — Ты уснул в кресле. Иди лучше в кровать, а то завтра спина будет болеть.
Люпин моргнул несколько раз, всматриваясь в лицо друга, медленно осознавая, что это не сон. Он поднялся, направляясь в сторону спальни, но потом передумал и вернулся в кухню, где налил себе стакан воды. В палатке были все удобства, благодаря магии. Сириус в это время устало опустился в нагретое сонным Люпином кресло, наблюдая за ним.
— А где ты был? — задал простой вопрос Рем, привалившись к раковине. Его голос прозвучал хрипло ото сна. Блэк хорошенько подумал, прежде чем ответить.
— Гулял, — сказал он, и Ремус кивнул. Он плохо соображал сейчас, это было видно по его мутным глазам. — Иди спать, Лунатик, — мягко попросил его Сириус. Тот снова кивнул, оставил стакан на столешнице и скрылся за шторкой, отделявшей зону спальни от остального пространства.
Блэк достал зажигалку — подарок Сохатого на прошлое Рождество — и пощёлкал ей несколько раз, открывая и закрывая крышку. Пламя вспыхивало, отбрасывая длинные тени вокруг, и тут же гасло, погружая Сириуса в полумрак палатки. Торшер горел совсем слабо, освещая только несколько десятков сантиметров ближайшего пространства. Странная мысль посетила Сириуса: они с Мэри ни разу не поцеловались. Отчего-то это показалось ему смешным, и он тихонько хохотнул, а потом подумал, что сидит тут как какой-то псих. Надо было ложиться.
Укладываясь в постель, он думал о том, добралась ли Марлин до палатки, и о том, возненавидит ли его теперь Мэри. Ему не хотелось так поступать с ней, но было уже поздно жалеть. Он думал, как, вернувшись в Хогвартс, встретится с Оливией, и лёгкий спазм проходился по его внутренностям, сжимая их в комок. Как он переживёт всё это, Сириус понятия не имел. Раньше у него никогда не было серьёзных отношений, и он даже не подозревал, что расставаться может быть настолько тяжело. Особенно, когда тебя бросили.
Следующим утром Блэк уговорил парней уехать домой. Хватит с него этого проклятого фестиваля.
***
Теперь, сидя в поезде и слушая объяснение Оливии, он чувствовал, что из него хотят сделать идиота. А потом, слушая подтверждение её словам из уст Лунатика и Эванс, он поражался, каким идиотом всё это время был сам. Если бы только он узнал обо всём в тот день… Это было так глупо, что хотелось или рассмеяться, или заплакать. Но он не сделал ни того, ни другого, потому что позабыл обо всём, когда Оливия его поцеловала. Только сейчас он понял, что чувствует долгожданное умиротворение. Теперь всё встало на свои места, будто недостающий элемент пазла наконец нашёлся и довершил картину.
Всё было просто идеально, если бы не Мэри, которая зачем-то припёрлась в их купе и стала бросать на него двусмысленные взгляды, такие очевидные, что даже круглый идиот догадался бы о их значении. Они не виделись с той самой ночи, и у него складывалось такое впечатление, будто Мэри надеялась на продолжение. Он старательно игнорировал её, отвернувшись к окну, надеясь, что она просто уйдёт, но она всё болтала и болтала, не затыкаясь. Тёплая ладонь Оливии легла на его бедро, и он взглянул на неё, пропуская один удар сердечной мышцы. Она догадалась?
Розье ничего не говорила, только смотрела выжидающе, и он накрыл её руку своей, переплетая пальцы, чувствуя, как калёный страх прожигает лопатки. Всё не могло закончиться из-за его ошибки, не должно было. Но если Оливия что-то и поняла, то так и не заговорила об этом. Недовольная Мэри наконец-то ушла, наверное, осознав, что ей здесь ловить нечего, и Сириус выдохнул с облегчением.