— Не знаю, лично я рад, что вырос, — пробурчал Пит, возившийся со шнурками. Кажется, он случайно завязал их на узел и теперь не мог развязать.
Люпин еле слышно хмыкнул. Он стоял к ним спиной, потому что разбирал чемодан и сейчас выкладывал одежду в шкаф. Сириус никогда не понимал, зачем делать это сразу, если можно сделать потом. После целого дня тряски в поезде и плотного ужина ему хотелось только закрыть глаза и уснуть. Он был эмоционально переутомлён, а вот у Лунатика ещё оставались силы, судя по тому, как он закончил с одеждой и переключился на книги, заполняя ими полки и стол. Дверь распахнулась, и в комнате появился Поттер.
— Чёрт возьми, эти первокурсники мне сегодня в кошмарах будут сниться, — сказал он, прежде чем с громким вздохом упасть на кровать прямо в мантии. — Они задают столько вопросов!
— Ну, посмотри на это с положительной стороны, — с усмешкой заговорил Сириус, перевернувшись на живот и подставив ладони под подбородок. Джеймс уставился на него, скептически изогнув бровь. — У тебя появится опыт общения с детьми.
Поттер только фыркнул на это, швыряя в Блэка подушкой. Тот поймал её и пульнул обратно, угодив Джеймсу в лицо. Пит наконец-то развязал свой шнурок и с облегчением стянул ботинки, а потом задвинул их под кровать.
— И нахрена мне такой опыт, Бродяга? Я не собираюсь становиться профессором в школе.
— А что, разве вы с Лили ещё не планируете нарожать две сотни маленьких несносных и лохматых Поттеров? — заржал Блэк, и к нему присоединились остальные мародёры. Джеймс покачал головой, посмеиваясь.
— Почему две сотни? Нам хватит и одной. — Он улыбался во все тридцать два и обнимал подушку, скрестив ноги по-турецки. — На самом деле, — добавил он тише и серьёзней, но не переставая улыбаться, — я собираюсь сделать ей предложение, как только мы закончим Хогвартс.
— Тоже мне, новость, — прыснул Сириус. — Всем и так ясно, что вы двое поженитесь. Чур я шафер!
— Эй, я тоже хочу! — подал голос Питер, и Блэк закатил глаза, даже не пытаясь это скрыть. Джеймс пожал плечами, усмехаясь.
— Ладно, тогда я буду крёстным для твоих детей, Сохатый. — Лицо Хвоста, которое вытянулось в осознании, какую возможность он упустил, доставило Сириусу удовольствие. Быть крёстным намного круче, чем шафером, это все знали. Это совершенно иной уровень доверия.
— Мерлин, мы ещё даже не поженились, а вы уже устроили аукцион, придурки. — Джеймс поднялся с кровати, достал из чемодана коричневую пижаму, свёрток с ванными принадлежностями и большое полотенце, перебросив его через плечо. — Если никто не возражает, я первый в душ, — кивнул он на дверь ванной комнаты.
Никто не возражал. Поттер ушёл, и вскоре послышался шум льющейся воды. Сириус опять перевернулся на спину, сложив руки на животе. Ему ничего не стоило сейчас уснуть, звуки капель, ударявших о кафельный пол душевой, убаюкивали его, обволакивали сознание своим мерным ритмом, похожим на дождь, но Блэк держался, цепляясь за реальность.
Он посматривал на Лунатика — тот уже закончил раскладывать свои немногочисленные вещи и теперь снова что-то читал, вокруг него парили маленькие световые шарики. Сириус думал об этом оборотне, о котором им рассказала Оливия, и ему становилось не по себе. Фенрир не был похож на хорошего парня, каким был Люпин, и у него в мозгах зудело от того, как сильно он хотел узнать в чём тут было дело. Только, кажется, Рем не хотел, чтобы они знали. Возможно, это было не совсем правильно, заставлять его говорить, но Сириус был уверен — Лунатик что-то задумал, и если они не узнают, то это обязательно кончится плохо.
Ещё до того, как Джеймс вышел из душа, Хвост собрал нужные вещи и был готов помчаться в освободившуюся комнату со всех ног. Так он и сделал, стоило только двери ванной приоткрыться, выпуская клубы тёплого пара. Сириус вздохнул, потирая уставшие глаза. Ему тоже хотелось погреться под горячей водой, чтобы она расслабила его ещё больше и смыла прошедший день, но придётся дожидаться своей очереди. Люпин обычно уступал всем, если только сам никуда не торопился, а значит, Сириус пойдёт следующим. Он поднялся, чтобы отыскать в чемодане шампунь, мыло и всё остальное.
— Лунатик, — позвал он друга, и тот с неохотой оторвался от книги, поднимая голову. — Мы поговорим после того, как ты помоешься, ладно?
— О чём поговорите? — поинтересовался Джеймс, активно вытиравший мокрые волосы, разбрызгивая капли по сторонам.
— Может, лучше завтра? — с нажимом произнёс Люпин, насупившись. Он звучал очень недовольно, но Сириуса это не пугало.
— Нет уж, сегодня, — настаивал на своём Блэк.
— Кто-нибудь мне скажет, что происходит? — Джеймс бросил полотенце в корзину для грязного белья и сел на кровать, переводя взгляд с одного товарища на другого, явно не понимая, о чём идёт речь.
Люпин выразительно прожигал янтарными глазами Сириуса, давая понять, насколько он против этой идеи. Но ведь он сам согласился рассказать, какая теперь разница, сделать это сейчас или потом? Блэк не собирался сдаваться. Он выдерживал игру в гляделки, с этим у него никогда не было проблем. Но он начинал сомневаться, а не преувеличивает ли он масштаб проблемы. Что, если за всем этим действительно не кроется ничего криминального? Но что, если он прав, и Лунатику нужна помощь?
— Эй, алло! — прикрикнул Поттер, щёлкая пальцами. — Вы меня слышите?
— Я знаю Фенрира Сивого, ясно?! — сдался Ремус, захлопывая книгу. Джеймс сперва будто бы не понял, что именно тот сказал, но потом осознание отразилось на его лице, и он пересел со своей кровати на постель Рема.
— В смысле, лично? — осторожно спросил он, видимо, надеясь на отрицательный ответ.
— Да. То есть, почти. Не то чтобы мы были приятелями, конечно, — буркнул Люпин, скрещивая на груди руки.
В этот момент из ванной вышел Пит и с недоумением уставился на трёх друзей, застывших со странными лицами, словно он поймал их на чём-то противозаконном. Петтигрю прошлёпал босыми ногами к кровати Ремуса, неуверенно останавливаясь в метре от неё.
— Что-то случилось?
— Садись-ка, Хвостик. — Джеймс похлопал рядом с собой, и Пит, помедлив немного, всё-таки сел, опасливо поглядывая на остальных. Поттер повернулся к Люпину. — Рассказывай всё с самого начала.
Рем глубоко вдохнул, собираясь с духом. Ему было трудно на это решиться, но потом он подумал, что эти люди — вот эти три парня — его самые близкие, самые лучшие друзья на всём белом свете, им он мог доверять. Должен был, потому что если он засомневается, то это войдёт в привычку, а ведь ему так тяжело было научиться открываться хоть кому-то. Его друзья знали о нём такое, от чего у любого нормального человека встали бы волосы дыбом. Они имели право знать и это тоже. Он медленно выдохнул.
— Фенрир Сивый — тот самый оборотень, который обратил меня.
Сказать, что Сириус был в шоке, — ничего не сказать. Он так и стоял столбом со стопкой вещей в руках, бестолково моргая и пытаясь понять, не ослышался ли. Судя по тому, как отреагировали остальные, он всё услышал верно. Звенящая тишина повисла в спальне, все молчали, нервно переглядываясь.
Когда три чрезмерно любопытных и вездесущих второкурсника догадались о природе ежемесячных исчезновений своего соседа по комнате, сперва он всё отрицал, конечно. Потом взбесился и наорал на них, во всём признавшись. Он пытался их оттолкнуть или даже напугать, но со временем понял, что в этом не было никакого смысла. Они его не боялись. Они даже не хотели застрелить его серебряной пулей или типа того, и не собирались выдавать его секрет. Так у Ремуса Люпина появились замечательные друзья, хоть он долго не мог в это поверить.
Тогда он сбивчиво и кратко поведал им только о том, что его укусили в четыре года и что виновного так и не поймали. Сириус понятия не имел, что Лунатик может знать, как того звали, этот странный факт холодил кровь в его жилах. Раньше Блэк представлял себе оборотня, покусавшего лучшего друга, как нечто абстрактное. Просто мохнатое чудовище, без человеческого облика, но, по словам Оливии, он был громадным и злобным мужчиной с дурным запахом. Колючие мурашки пробежали по спине Сириуса, когда он представил такого жуткого типа скалящим зубы у постели маленького ребёнка.