- Надо занять господствующую высоту и провести рекогносцировку, - как военный, предложил Бубнов.
Так и сделали.
Забрались на холм.
- А откуда здесь эти курганы? - спросил запыхавшийся Иванов.
- Это не курганы. Это мусор.
- Как - мусор? - не понял он.
- Очень просто. Здесь раньше свалка была. Потом что-то вычерпали, что-то засыпали песком от фундамента бассейна, поставили наш дом. Так что под нами не черепа и кости монгольских завоевателей, а самое что ни на есть дерьмо.
И все-таки отсюда сверху пустырь впечатлял. Настоящее поле боя. Не Бородино, конечно, но похоже. По настроению. Они вдохнули влажный воздух весны, и у многих закружилась голова. От влажной земли поднимался пар. Не хотелось думать о том, что лежит под дерном.
- Чосер. Битва при Айзенкуре. Год одна тысяча четыреста пятнадцатый.
Николай покосился на "умника". Он не хотел делить лавры победы ни с каким Чосером.
- Там тоже использовали собак. А что, их использовали в Англии вплоть до семнадцатого века, - извинился за свою осведомленность "умник".
Подполковник расчехлил полевой бинокль и осматривал лежащее перед ним пространство. В поле зрения попала бежевая "Лада". До нее было метров семьсот. Может, больше, может, меньше, - бывший эмвэдэшник полевые офицерские занятия прогуливал. Но то, что хозяин машины кавказец, сомнений не вызывало. Он курил, облокотясь о капот.
- Взгляните, - предложил бинокль Иванову отставник.
Остальные уважительно следили за всеми действиями избранного начальства. То, с каким видом Бубнов делился оптическим устройством, вселяло надежду, что два полководца предусмотрят все.
- Он, - согласился Иванов. - Интересно, кого ждет?
- Так это... Как - кого? Аккурат рядом с тропкой. Вон вьется к окружной, а с той стороны еще метров сто-сто пятьдесят и поселок. Продавщица там живет. Маша, - объяснил подполковник.
- Друзья! Товарищи! Подождите...
На холм вскарабкался Сардор. Лицо его взмокло, а дыхание с хрипом вырывалось из груди. Зато бультерьерша была в прекрасной форме.
- Я с вами... Жена сказала, подполковник звонил, нужна собака...
- Становитесь в строй, - бросил небрежно Иванов, и Сардор подчинился беспрекословно, а главное, встал с того фланга, как полагается, хотя в армии не служил.
- Тренинг все прошли? На человека тренинг все прошли? - спросил нетерпеливо Иванов.
- Мои прошли, - с гордостью доложил владелец доберманш.
- Давно, но ведь они не забывают? - сказала виновато владелица немца. А мы что, преступника будем ловить? Надо в милицию позвонить...
- Преступника, преступника. Для чего он тут, спрашивается, на тропинке? Они уже один раз Машу подстерегли. А милиция? Что милиция... Нам предъявить нечего. Захотел и стоит. Земля общая.
Собравшиеся задумались.
- Да что вы смотрите, спускайте собак. Кругом - ни души. Или хотите, чтобы и ваши собаки околели?! - заорал качок. - Я сейчас сам пойду и размажу его по капоту...
Качок, полный решимости перевести слова в действие, поднял увесистый дрын, но Николай остановил его криком:
- Любезный, вы же не идиот. А если у него оружие? Нож, например. И потом, собаки есть собаки. В крайнем случае можно сослаться на то, что он их дразнил. Ничего. Пусть слегка потреплют.
- Может, разведать сначала? - все еще не решался подполковник, хотя у него-то собаки не было.
- Внезапность, - авторитетно поднял палец Иванов.
Собаки не понимали, зачем их хозяева стоят, смотрят на пустырь и обсуждают что-то, не спускают их с поводков, не снимают жестких намордников, не дают порезвиться, сбегать по нужде.
- Все согласны?
- Давайте, братцы... - заныл качок.
- Что здесь происходит? - спросила Ольга Максимовна, появившись на холме в самый ответственный момент.
Пятью минутами раньше она заметила цепочку людей с собаками, выходящих на пустырь. Вел их Иванов с мастифом впереди. Несомненный лидер, решила Ольга Максимовна и так дернула своего бассета за поводок, что тот с перепугу чуть не обделался. И вот они здесь...
Бассет с интересом разглядывал людей и собак. Глаза его выражали изумление и тот же вопрос.
- Дражайшая Ольга Максимовна, уйдите отсюда, пожалуйста, и уберите собаку, это вам видеть не надо, - взял ее под локоток подполковник.
- Да что происходит-то? Кого травите?
- Зайца.
- С черной задницей, - добавил качок, все еще сжимающий в руках дрын.
Хозяева отстегнули намордники, и псы заволновались. Быстро осознали, что их готовят к чему-то более серьезному, чем игра со сдутым, давно прокушенным мячом. Да и настроение хозяев, которых тоже настиг азарт, смешанный с гневом, передается куда быстрее гриппа. Шерсть на кавказце встала дыбом, немка так натянула поводок, что пожилая хозяйка еле стояла на ногах. Команды своим питомцам отдавались доморощенные, от "куси" до вполне профессиональных: "фас", "взять".
И гон на ничего не подозревающего человека начался.
Аслан стоял здесь уже час. Ему сказали время, когда продавщица пойдет сначала через МКАД, потом по тропинке вдоль гаражей и наконец свернет \ на пустырь. Инструкции исчерпывающие, и ничего трудного он в этом поручении не находил. Предложить молчать, будет ерепениться, проинформировать, что станет с ее домом за кольцевой. И все. И больше ничего. Упаси бог трогать или бить.
Он заметил вдалеке на холме скопление людей с собаками, но никак не отнес их появление там на свой счет. Стоят и стоят. Им бы прогуливать, а они стоят... Аслан наблюдал за ними потому, что больше ничего интересного вокруг не происходило. Такую природу терпеть не мог. Другое дело - горы. Простор. Полет. Жизнь.
Потом люди наклонились над собаками. Молятся, что ли, подумал Аслан и ошибся. Собаки вдруг сорвались с места и понеслись вниз с холма. Им предстояло пересечь полоску кустов. За кустами начинался котлован. Его нужно было огибать справа или слева, не будут же собаки прыгать вниз, а потом карабкаться наверх. Интересно, куда они бегут?
Качок не выдержал первым. Он бросился вслед за собаками точно по следу. Дрын из рук не выпускал. Затем вдруг взыграло ретивое у спокойного бассета. Поводок выскольнул из рук Ольги Максимовны. Но куда угнаться за свирепыми псами, которые получили приказы от хозяев. Это не тренинг. Это настоящее. Теперь они могли доказать человеку-богу, человеку-другу, человеку-кормильцу, что едят-грызут свои кости, чавкают фарш и "геркулес", хрустят "Чаппи" не просто так, не для удовольствия или поддержания веса и формы. Они - бойцы, они - сторожа, они - телохранители.
Стая поделилась надвое. Одни, во главе с мастифом, обходили котлован слева, а две доберманши и сенбернар - справа. На противоположной стороне снова слились воедино. Возникла небольшая заминка. Сенбернар тяпнул за ляжку московскую сторожевую. Назревал скандал. Но тут вмешался мастиф, разъединив своим мощным телом оба полюса злобы. Собаки словно очнулись и понеслись к цели...
Только тут, мысленно вычертив в голове маршрут движения собак, Аслан понял, что конечной точкой является он, и никто другой. Никого другого на пустыре не видно. Собак спустили на него. Аслан дернул ближайшую к себе дверь и, уже когда дергал, с тоской вспомнил, что поставил ее на внутренний блокиратор. Оставалось акробатическим прыжком перекинуть тело через капот автомобиля, сделав упор на руку. Перекатиться в крайнем случае...
Он успел. Аллах помог. Вместе со щелчком замка в дверцу пришелся удар мастифа. Девяносто килограммов живого веса на скорости сорок километров в час сделали вмятину на дверце "Лады". А потом началась вакханалия. Даже находясь внутри машины, то есть в недосягаемом для собак пространстве, он вжал голову в плечи и стал совершенно не похож на гордого горца.