Наблюдатели иногда находят, нечто трогательное в Петле Ороти, то, что является наивной верой людей Йокоты в чудеса "технологий", и это вызывает улыбку на губах городских жителей, когда они думают, насколько рады сельские жители большому красному нарисованному мосту Петли, остающемуся освещенным всю ночь. Все то же самое верно для международных художественных экспертов, которые пишут о современном японском дизайне. Что могло быть более странным, чем абсолютное приятие архитектурными критиками странных памятников, только намекающих на замечательную вещь, "искусство"?
Мой друг, Уильям Джилки, преподавал фортепьяно в университете Йенчин в Пекине во время коммунистического поглощения в 1949 году. Он сказал мне, что, когда началась пропаганда и чистки, преподаватели и интеллектуалы были в первых рядах, изрекая лозунги об «освобождении пролетариата» и об «отметании диссидентских элементов». С другой стороны простые люди Пекина были гораздо лучше: зеленщики на рынке просто проигнорировали политический жаргон настолько, насколько они были в состоянии, чтобы не быть арестованными.
Аналогично, большинство японцев не принимают лозунги монументализма. Они не едут посетить Петлю Ороти или Музей Наги. Как мы видели, внутренний туризм истощается, а международный туризм растет относительно самих японцев. Они не столь легковерны как бюрократы и искусствоведы, они разбираются в искусстве. Они знают, что является реальными ценностями, и они знают, где найти их. Согласно квитанциям, музей, который наиболее часто посещают японцы, находится не в Японии; это – Лувр!
Непонимание механизма Строительного государства заставляет Японию строить памятники, и неосведомленность о реальной истории – основывать Музеи Наги. Муштамп говорит нам: "Странно спустя столетие после того, как художники сплотились вокруг искусства ради искусства оказаться в музее, созданном ради искусства. Странно, потому что для чего еще должны существовать художественные музеи?" Если бы Муштамп только знал!
«Произведение искусства?» - написал Марк Твен в знаменитом эссе о «Зверобое» Джеймса Фенимора Купера.
Нет никакой выдумки; нет никакого порядка, системы, последовательности или результата; нет ничего живого, никаких острых ощущений, никакого движения, нет кажущейся действительности; его характеры размазаны, и своими действиями и словами они доказывают, что они не те люди, о которых заявляет автор; его юмор вызывает жалость; его пафос забавен; его беседы – о, они неописуемы!; его любовные сцены одиозны; его английский язык - преступление против языка. Вычтите все перечисленное, и то, что останется, будет Искусством. Я думаю, что мы все должны признать это.
Можно было сказать почти то же о Музее Наги, культурном центре Сёнандай, Мечети Тойодама, Новой Станции Киото и, конечно, о Петле Ороти. В них нет никакого порядка, системы, последовательности или результата; никаких причин, чтобы быть чем-то кроме правительственных вложений в строительную промышленность. Петля шоссе, разбивающая долину, гигантская металлическая труба, развалившаяся посредине живописной деревни, «новая природа» в форме разбитого на крупные куски холма, украшенного алюминиевыми деревьями. Каковы в действительности эти вещи? Сад песка, приклеенный к стенам – это юмор, вызывающий жалость. Алюминиевые деревья, рекламируемые как «новая природа» – забавный пафос. На всю длину и широту Японии инкрустация ненужными и неиспользованными общественными памятниками обманывает как научная фантастика 1960-ых годов – траты денег неописуемы, лозунги одиозны, а академический жаргон имеет обыкновение объяснять и оправдывать все эти преступления против языка.