Я, как всегда, проснулась по сигналу, безропотно поднялась и, вдруг, почувствовала сильный приступ тошноты.
- Ого, Дубровкина, вот это тебя крутит! - присвистнула старшая по казарме Оля Мелех, ставшая свидетельницей моих страданий над унитазом. - Слышь, малая, а ты у нас не того…? Не залетела, часом?
Я, задыхаясь от спазмов в желудке, отрицательно покрутила головой, а Мелех скептически скривила уголок рта и, перед тем как выйти из санузла, бросила:
- Ты к медичке-то загляни на днях, сдается мне, сюрприз будет.
Тогда я не приняла слова Ольги всерьез, списала тошноту на отравление, хотя чем в тюремной столовой можно отравиться? Супы да каши всем из одних кастрюль раздают и никто кроме меня с унитазом не обнимается.
Правда, на следующий день я услышала похожие звуки в туалете и, заглянув в санузел, увидела молодую девушку, мою ровесницу, умывающуюся холодной водой и тяжело вздыхающую, почти плачущую.
Кажется, ее звали Мариной, мы с ней попали сюда одновременно. Я ее постоянно видела в столовой и в швейном цеху, но общаться нам ранее не доводилось.
- Ты тоже отравилась? - неизвестно чему обрадовалась я, втайне надеясь, что вот оно — доказательство, не одна я такая со слабым желудком.
Значит, всё-таки дело в некачественной пище, а не в предположении Ольги, от которого мне до сих пор не по себе.
Девушка выключила воду, протёрла лицо влажными руками и повернулась ко мне, спиной облокачиваясь о старый эмалированный умывальник, а я отметила, какая она молодая и красивая, просто куколка с гладкой кожей, ровными белыми зубами и огромными серыми глазами.
Правда, измученная, но тут все новенькие первоходки такие, включая меня.
Девушка смотрела прямо и так печально, что даже моему заледеневшему сердцу стало не по себе, а ещё я поняла, что Марина не горит желанием общаться.
Не удивительно, я и сама такая же, поэтому, больше ничего не спрашивая, прошла к рукомойнику и подставила ладони под ледяную воду.
Шум воды заглушил посторонние звуки, отрезал от внешнего мира, и я привычно погрузилась во внутренние переживания, подумав, что девушка ушла. Тем неожиданнее ее слова ударили в спину нескрываемой горечью и болью:
- Нет, это не отравление. Я беременна.
*****
Эффект от ее слов я не берусь определить одним словом. Слишком много всего сплелось для меня в тот миг.
Шок, отрицание, недоверие, боль и … робкая тайная радость?
- Да ладно тебе.. Ты-то что так расстроилась? - Марина истолковала мой ошарашенный вид по-своему. - А вот мне теперь что делать, не знаю…
Резиновые шлепки звонко застучали по кафельному полу и стихли у забранного решеткой окна, — Марина уселась на облупленный широкий подоконник.
Я примостилась рядом на краешек, прислушиваясь к внутренним ощущениям и пытаясь понять, — неужели и во мне поселился маленький человечек, новая жизнь, частица Дениса, который уже три месяца спит в реанимации городской больницы и никак не может сбросить с себя сонные оковы?
Из-за ужасных событий последних месяцев я совершенно не обращала внимания на собственное здоровье и не могла определенно сказать, когда последний раз у меня были женские дни. Кажется, в прошлом месяце.. Или в позапрошлом? Хоть убей, не помню.
- До последнего надеялась, что обойдется, - Марина смотрела в окно, но, кажется, видела там не безликий тюремный двор, а что-то иное, вызывающее тревожащие воспоминания. Рука девушки неосознанно легла на совершенно плоский живот, и я машинально повторила ее жест. - А оно вон как вышло… Первая мысль была — уберу, не буду оставлять, ну куда мне? А в медблок пришла, врачиха посмотрела, одиннадцать недель, говорит, и спрашивает — оставляем или как? Только учти, говорит, одиннадцать, это почти три месяца, он уже сформирован. Маленький человечек… И я сразу представила настоящего малыша, уже рождённого. Веришь, поняла — не смогу. Будь, что будет, но не смогу вот так…
Марина тихим голосом изливала душу, а мне казалось, что это я говорю, настолько ее мысли были схожи с моими.
Я ведь тоже не решусь отнять едва зародившуюся жизнь не смотря ни на что. Пусть трудно и даже эгоистично, но как есть.
- Вы чО тут застряли, икристые? Ещё не все кишки прополоскали? - В санузел заглянула Мелех, оценила наши понурые фигуры на подоконнике и велела пошевеливаться. - Давно Лютую в боевой форме не наблюдали? А ну марш на построение! Мне из-за вас люлей получать не улыбается!